А остальные
Никто не знал, кроме нас двоих. Так что думаю, нет, уверена Славка уже дома, статью свою строчит. У него прям все тридцать три удовольствия приключились. И жизнь в палаточном городке, и милицейская облава, и еще кое-что, о чем я пока не знаю, да?
Я заколебался: говорить или не говорить Лене о том, как газетчику в руки попала старая карта. Скажу, глядишь, угомонится, и оставит мысли о башне, испугается бандитов. То, что схему доставал нечистый на руку товарищ, не вызывало сомнений. Да и заказчик явно не из простых. Кладоискатели, ёлы-палы
Ну, значит, встретимся сегодня, задумчиво протянул я. Слушай, а тебя дома не хватятся? Ты же за хлебом вышла? Больше часа назад.
Ага, а ты за молоком, хмыкнула Лена. Ты мне зубы не заговаривай. Что вы со Славкой задумали? В любом случае я с вами! девушку грозно нахмурилась.
Вот ведь пигалица упертая! И что теперь с ней делать?
Лен, это может быть опасно. Да и не факт что мы полезем в подземелья.
В подземелье? Ух ты! Леша, я с вами! Ты не смотри, что я маленькая! Я сильная! Я в туристический клуб с десяти лет хожу! По горам лазаю, я выносившая и не трусиха! Я вам точно пригожусь! Лена от волнения аж на цыпочки приподнялась.
Лен, да никто никуда еще не идет. И вряд ли мы туда полезем. Сначаларазобраться нужно, что за схема, и кто за ней охотится. Славка-то считай её у заказчика на берегу увел. И кто этот заказчик, нам неизвестно. А если лихой человек? А если он не один? Куча «если» и ни одного ответа.
А я и со схемой помогу! Я у папы поинтересуюсь, что за карта такая, откуда она у нег и что значит. Уж мне-то он не откажется рассказать очередную свою городскую легенду. Между прочим, ты вот в шифрах разбираешься? Лена ткнула в меня пальцем.
Я схватил её руку, поднес к губам и нежно перецеловал каждый пальчик, глядя прямо в глаза. Девушка залилась краской, задергалась, но руку не отняла.
Ты не ответил!
Эх, а я так надеялся, что собью её с мысли!
Кое-что могу. Баловался в детстве.
Вот! А я могу больше, чем кое-что, Лена победно глянула на меня и по-доброму передразнила. Баловалась в детстве.
Хорошо, я подумаю, пришлось сдаться, иначе наш разговор грозил затянуться до обеда. И все-таки, что ты тут делала? Зачем доски отламывала, а?
Я не отламывала, вспыхнула девушка. Я пыталась разведать обстановку.
То есть ты собиралась исследовать башню одна?
Ну-у-у
Лена! я осторожно взял девушку за плечи, вынуждая посмотреть мне в глаза. Лена, пообещай мне одно: без меня ты больше в башню не сунешься. Это может быть опасно!
Да что тут опасного? Старая водонапорная башня! Мышей я не боюсь, а привидений в ней нет!
Привидений может и нет, но вот странные люди водятся. По крайней мере, одного я сегодня утром видел собственными глазами.
И кто это был? девушка затаила дыхание.
Не знаю, раздраженно буркнул я. Не разглядел. Кепка скрывала лицо, а проследить не успел. Мусоровоз помешал, а потом и ты появилась. Разведчица! я легонько стукнул её по любопытному носу.
Да ну тебя! Но имей ввиду, если ты соберешься туда один, я смертельно обижусь! И все равно пойду туда одна! Н, Леш! Ну, это же также приключение! Лена на секундочку замерла, снова приподнялась на цыпочки и, отчаянно краснея, чмокнула меня в губы. Пожалуйста!
Посмотрим! уклончиво ответил я. Все, пошли отсюда. А то тебя дома потеряют, бабушка в розыск подаст.
Бабушка может, вздохнула Лена. Но мне правда за хлебом нужно, девушка потрясал сумкой.
Ну, значит, пошли за хлебом, а потом провожу тебя домой. Заодно и себе что-нибудь поесть куплю.
А приходи к нам сегодня на обед
Однако неожиданное предложение, но точно не сегодня. Не готов я пока к такому развитию событий.
Точно не сегодня, я покачал головой. Мне на работу пора.
Ну, тогда я приду к тебе на работу и принесу обед! И не возражай! Лена сурово сдвинула брови, но я видел, как смешинки пляшут в её глазах.
Не возражаю, я улыбнулся,
отобрал у девушки шоппер, взял за руку и мы отправились за хлебом.
С задачей мы справились быстро. Я проводил Лену до угла дома. Во двор заходить не рискнул, боясь встретиться с мамой или с отцом. Отчего-то мне казалось, что батя сразу поймет, кто я. От этих мыслей почему-то становилось страшно и одновременно очень хотелось, чтобы так и произошло. Насколько проще было бы, имей я возможность обсудить с отцом создавшуюся ситуацию. Спросить про карту, про имя на бумаге.
Умом я понимал это нереально, сердце требовало поддержки родного человека. Да только кто же мне поверит? Быстрее психиатричку вызовут, чем дослушают до конца мою историю.
Мы попрощались с Леной, и я отправился на пляж. По дороге крутил в голове неожиданную идею про поимку маньяков. Размышлял, как сделать так, чтобы меня не вычислили, как автора писем с именами убийц и насильников, но при этом поверили написанному, не выкинул в мусорку, списав все на больную фантазию.
Написать в газету? Но письмо вряд ли опубликуют. В Советском Союзе не любили публиковать страшные истории. А уж про маньяков тем более, не было в Советах сексуальных насильников. Такие уроды водились только заграницей, по мнению советских граждан, и партийное руководство не разубеждало товарищей. А очень даже наоборот, замалчивало все серьезные преступления.