Фея оказалась сердитым гренадером и зашипела на меня:
Что вы разорались, молодой человек? Вы в библиотеке! Здесь люди работают!
Я в недоумение окинул взглядом пустое помещение, где из работающих живых существ были толь она и я. Тетенька нахмурилась, недовольно меня разглядывая.
Что вы хотели?
Мне бы подшивку газет за прошлый год и за это полугодие, пожалуйста, подключив все свое очарование, пропел я, заглядывая женщине в глаза.
Черт, надо срочно менять подход к дамам за тридцать! Двадцатилетний советский пацан уж точно не назовет их девочками! За такое и огрести можно! Привык, понимаешь что для тебя все кто моложе сорока, девочки! А тут сам сопляк!
Фамилия? дама никак не поддавалась на мое просто светящееся от любви к ней лицо.
Лесовой, отрапортовал я и тут же мысленно застонал: «Ну, дура-а-а-ак!». Ле-са-ков! громко и по слогами повторил я, спеша исправить оплошность.
Молодой человек! Я не глухая! снова отчитала меня библиотекарша и принялась рыться в карточках. Газеты только в читальном зале!
Я знаю, кивнул я и сообразил, что не взял с собой никаких документов!
Черт! А если студент Лесаков не записан в библиотеку? Придется делать покаянный вид, каяться в том, что не умею думать головой и переться через полгорода обратно в общагу за паспортом. А потом идти обратно по жаре. Я принялся выстраивать стратегию захвата сухопарого бастиона, когда сотрудница городской библиотеки уточнила:
Алесей Степанович?
Он самый! кивая головой, подтвердил я.
Отлично! Хороший ты парень, Леха Лесаков! Читать любишь!
Вам какие газеты?
Давайте начнем с центральных!
Уточните запрос, строго глядя на меня, женщина продолжила допрос.
Давайте «Правду», я смирился с проигрышем: обаяние молодого и вполне симпатичного студента на советского библиотекаря не действовало от слова совсем. Ну, или я, старый ловелас, плохо старался в новом теле.
Вот тут распишитесь, библиотекарь развернула ко мне тонкую читательскую карточку, ткнула пальцем, где оставить автограф.
Я взял ручку, привязанную к столу веревочкой, расписался и вернул формуляр.
Присаживайтесь, сейчас принесу.
Большое спасибо! поблагодарил я спину. Доброе утро, поздоровался с другой сотрудницей, вынырнувшей из-за стеллажей.
Женщина ничего не ответила, и принялась, как и её товарка, перебирать бумажки.
Я оглядел длинный читальный зал, выбрал место у окна, и стал ждать. Вскоре первая дама принесла подшивку «Правды», хлопнула ею об стол.
Семьдесят восьмой, первое полугодие.
Старое столярное изделие содрогнулось, библиотекарь развернулась и молча ушла. Я принялся неторопливо перелистывать серые страницы, вспоминая прошлое своей страны, которое не мог хорошо помнить, но историю которой любил и знал.
Январь семьдесят восьмого. Стыковка космического корабля «Союз-27» и орбитальной станции «Салют-6». Владимир Джанибеков и Олег Макаров состав первой экспедиция посещения станции.
В тоже время в Великобритании Железная леди Маргарет Тэтчер высказывает свои опасения по поводу того что страну «наводнили» иммигранты. Мне кажется, или жизнь их ничему не учит?
Март семьдесят восьмого. Супруги Галина Вишневская и Мстислав Ростропович лишены гражданства СССР. А все потому открыто поддержали Александра Солженицына. Двоякое у меня отношение к этому автору. Читал, и читал взахлеб. Но, видимо, что-то не доловил в историях.
В апреле в США увеличивают возраст выхода на пенсию по старости с шестидесяти пяти до семидесяти лет. Интересно, американские пенсионеры точно также поддержали этот закон, как и наши, обработанные жуткой рекламной компанией, которую возглавили знаменитости?
Помнится в девятнадцатом году, когда началась пенсионная реформа, не безызвестная телемедичка с лицом, похожим на мордашку восторженного корги, потребовала продлить рабочий возраст женщинам до шестидесяти семи. Объяснение потрясло меня до глубины души: дама заявила, что женщины в нашей стране слишком долго живут и при этом мало работают, а потому выходить им на пенсии нужно позже
«Место встречи изменить нельзя» начали снимать в Одессе в мае семьдесят восьмого, и об этом тоже писала советская пресса.
В июне запустили советский пилотируемый космический корабль «Союз-30», на борту которого вместе с нашими ребятами находился первый и единственный польский космонавт-исследователь Гермашевский
Полугодие закончилось. Я не торопился изучать семьдесят седьмой. Что-то привлекло мое внимание в прогнозах погоды и коротеньких заметках происшествиях. Я еще раз пересмотрел информацию о погоде. Черт, без бумаги и ручки не запомню!
Я поднялся и подошел к библиотекарше. Теперь за столом выдачи сидела та, которая вынырнула из-за стеллажей, немного моложе и добрее. А за пределами работы большая любительница сладкого и похохотать. Напускная суровость не скрывала чертиков, скачущих у нее в глазах.
Прошу прощения, не могли бы вы мне одолжить листок и ручку или карандаш ненадолго?
Вот еще! фыркнула барышня.
Не думал, что понадобится выписать даты. Вот и не взял, я состроил просящую рожицу и жалобно улыбнулся, разводя руками.