для ума. Но все, о чем он мог поразмышлять от души, было лишь его собственными ошибками или тем, что могло быть под ошибки подведено.
Самопал, Самопал, проговорил сталкер. Выходит, я не меньший эгоист, чем ты. А может, и больший. Да, определенно больший.
Шептун привычно потянулся за флягой, обыкновенно притороченной к пояснице, и не нашел ее, отчего ему стало грустно. С тоской он осознал, до чего любит привычный образ жизни. Однако Сам учил новичков, будущих «набатовцев», не привыкать ни к кому и ни к чему и сам же, как оказалось, не может преодолеть стремление создать домашний уют.
А может, и не надо с этим бороться? прошептал он. Уйти из Зоны Попробовать начать все сначала.
Потерев лоб, Шептун попытался вспомнить жизнь до Зоны, и ему тут же стало совсем тошно. Не о каждом событии хотелось вспоминать, но в память вгрызлись именно те, о которых хотелось бы забыть. Перед внутренним взором сталкера всплывали образы один за другим, и ни один не задерживался надолго. Мир за Барьером продолжал существовать без его участия. Было бесполезно спорить с фактом, что своим уходом в Зону Шептун не поставил жизнь на паузу, как ему хотелось, а только лишь выбил себя из системы.
Кот навострил уши, и сталкер сосредоточился.
Кто там? спросил он.
Это я, послышался голос Сенатора. Ты, я вижу, уже проснулся.
Ага, ответил Шептун, стараясь говорить так, словно они с Сенатором друзья с детства. При зависимости от странного знакомца лучше было вести себя именно таким способом.
Шаман появился в том же облике, в котором уходил. Казалось, он за сутки даже плащ не расстегивал.
Прошу меня извинить за уход, произнес Сенатор, стаскивая котомку на пол. У меня были дела в центральных районах.
Какие дела?
Осмотреть другого пациента, ответил Сенатор, глядя в глаза. И заодно добыть для тебя медикаменты. Это честная сделка. Меня часто спрашивают, чем можно отблагодарить за медицинские услуги. В таких случаях я прошу запас лекарств, троекратно превышающий то, что я затратил на данного человека. Без учета потраченного времени.
Шептун ощутил укол стыда.
И что, все соглашаются? спросил он, стараясь говорить безразлично.
Нет, не все. Отсюда и троекратная ставка. Впрочем, Трясинный Доктор поступает намного туманнее, предлагая пациентам самостоятельно решать, во сколько они оценивают свою жизнь. Я же придерживаюсь мнения, что этот вопрос слишком сложен и неопределен, а ответ на него зависит от множества изменчивых факторов.
Расстегнув мешок, шаман вытащил пластиковую бутылку воды.
Это тебе, сказал он. Из хороших новостей я освободился на долгий срок и не имею ничего против того, чтобы остаться здесь на некоторое время. Сейчас я осмотрю твою рану.
А из плохих новостей? спросил сталкер, отвинчивая крышку одной рукой.
Надвигается Выплеск. Так что у нас есть еще одна причина перейти отсюда в подземелье.
Шептун попытался переменить позу.
Я смогу добраться до спуска? спросил он. Просто скажи, смогу ли. Если да, то я пойду.
Хорошая формулировка. Сможешь, но я тебе не позволю. Рана снова откроется. Я же говорю, лежать тебе надо.
А как в туалет ходить?
Стало быть, по первому пункту у нас нет возражений.
Быстрые пальцы Сенатора перебирали содержимое мешка.
Тут у нас антибиотики. Именно то, что тебе нужно. Проникающее ранение пустяки. Вот опасность заражения другое дело.
Я знаю.
Я просто напомнил.
Шептун молчал, глядя, как Сенатор вскрывает упаковку с бинтом. Давно сталкер не видал в Зоне столь качественных перевязочных материалов. Он задумался, у кого же Сенатор все это выменял.
Ты сказал любопытную вещь про Доктора, произнес Шептун. Все прикидываю, сколько бы заплатил ему я сам. Думаю, что ничего.
Вот как?
Да. И Самопал бы не заплатил. И Маркус. Но все мы сделали, вернее, не сделали бы этого по разным причинам.
Очень интересно, заверил Сенатор. Продолжай.
Самопал попросту ни во что не ценит свою жизнь. Он пальцем не шевельнет, чтобы отплатить за помощь.
Судя по тому, что ты про него рассказывал, это не вызывает возражений.
Маркус не заплатит, потому что потребность в помощи у него исчезнет. Только если он почувствует, что Доктор нужен ему регулярно, то поселится в его доме и будет всеми силами демонстрировать свою незаменимость.
Сенатор рассмеялся.
Да, твой ушастый друг такое может.
А я не заплачу́, потому что меня вечно будет что-то останавливать, закончил Шептун. В глубине души я буду хотеть быть благодарным.
Буду мечтать о миллионе долларов, который смогу подарить Доктору вместе с лимузином. Буду щедр на намерения и готов расстаться с тем, что не имею. Но на деле я даже не помогу ему в ответ, мне всегда будет не хватать для этого времени. Я не сказал, что не хотел бы этого, просто стараюсь быть реалистом.
У тебя уже глаза закрываются, проговорил Сенатор. Приступ слабости, это нормально. Тебя потянуло на откровенность, из-за которой ты сможешь снова замкнуться в себе. Так что давай сначала вернем тебя в мир здоровых и уже затем поговорим о лимузине.
Сенатор
Что?
Я не Самопал. Слышишь? Может, я не Маркус, но точно не Самопал.