Как здесь красиво! Круто все-таки просто сидеть вот так и смотреть в ночное июльское небо. Я достал из кармана помятую пачку сигарет и воровато оглянулся в сторону темной комнаты: у тети Марины просто невероятный нюх на сигареты. Подумать только, в двадцать один год думаю о том, как бы не спалиться с куревом! А еще вахмистр, унтер-офицер казачьей сотни! Дэн узнает ухохочется до колик в животе.
Небо было чистым, ни одного дуновения ветерка не касалось моих голых ног в милых розовых тапочках с зайчиками. Я щелкнул зажигалкой, прикурил, затянулся крепким дымом и бегло глянул на часы. Фосфоресцирующие стрелки показывали 1.15; поздновато, на построении к семи я должен быть как штык. Опять опоздаю и сотник будет грозиться переводом к чистильщикам. Теперь эта угроза запросто может стать реальностью, вполне вероятно, уже завтра нас пошлют на охваченный огнем беспредела и грабежей юг Московской области. Но я даже не знаю, что буду делать в составе разведгруппы, не наша эта специализация. Жалко, Воронова больше нет, вот это был настоящий лидер и безжалостный воин. После его пропажи неизвестно, кто будет управлять постепенным возвращением в руки властей Московского агломерата ситуации в регионе.
Я докурил сигарету и выкинул бычок в ночь. Только после того как алая точка пропала из поля моего зрения, скрывшись за кроной дерева, я слез с подоконника на балкон, аккуратно закрыл окно и на цыпочках пошел в комнату. Лег спать с каким-то странным чувством умиротворения, несмотря на то что понимал: скорее всего, завтра мне предстоит не самое приятное путешествие по лесам с автоматом в руках и рюкзаком за плечами. Потрясающая картина: как представлю себя потного, вонючего, всего в мыле в погоне за гуками, сразу становится веселее. Но это сейчас, завтра я поменяю свое мнение о позитивности данной картины.
Я притянул поближе к своему раскладному дивану ножны с шашкой и почти моментально провалился в сон.
Глава 3
Пройдя через будку охраны, я услышал за спиной громкий голос:
Андрей! Постой!
Обернулся и увидел подбегающего старого друга. Пашка Воробьев оставался моим единственным знакомым из прошлого. Я встретил его относительно недавно: месяца три назад заметил на плацу на очередном построении. Раньше мы учились в одной группе в приборостроительном, теперь, оказалось, служим в одном корпусе. Пашка за прошедшее время почти не изменился, так и живет в Медведкове со своей семьей. Он всегда был обстоятельным и правильным во всем, казаки из его сотни отзывались о нем как об одном из самых отважных и храбрых бойцов в корпусе.
Здорово, Воробей! Я улыбнулся и протянул руку. Рад видеть тебя в добром здравии!
Привет! Я тоже рад, что с тобой все в порядке! Утро будет веселым! Как сам?
Все хорошо! Я почувствовал какой-то нехороший холодок в его словах. Почему нам предстоит веселье?
Потому что Третьей сотни больше нет. Воробей придвинулся ближе и выговорил неожиданно зло: В смысле, вообще нет. Это была их последняя экспедиция.
Когда? Мне вдруг стало невыносимо больно
колесами и двинулся вперед. Сотни Паши с нами не было, они направились с чистильщиками «на усиление». Доехали мы на этот раз тихо и спокойно, за всю дорогу я не увидел ни одного следа гуков, ни даже малейшего намека на их недавнее присутствие. Ехали в полном молчании: никто не сказал ни слова, даже Дэн, постоянно бурчащий что-то себе под нос. На душе было неспокойно, какое-то плохое предчувствие терзало меня все это время. Вроде бы следовало радоваться: и гукам урок преподали, и сами чисто прошлись, но все равно как будто кошки скребут. Что-то злое словно висело в воздухе; это состояние невозможно передать, но чутье «пятой точки» уже предчувствовало смачный пинок.
В Москву мы вернулись часов в шесть, без происшествий, без потерь. Только странное чувство меня не покидало. И не напрасно. К восьми часам добралась до корпуса сотня Пашки Воробьева, из девяти машин домой вернулись лишь четыре. На обратной дороге они снова попали в засаду; единственное, что их спасло от полного разгрома, так это то, что чистильщики, ехавшие невдалеке, услышали сигнал о помощи и подоспели в тот момент, когда горящая колонна отчаянно отбивалась от окруживших ее отрядов неизвестных бойцов. Если бы чистильщики не дали со своей бронетехники мощный залп, то колонну Паши ждала бы участь Третьей сотни. От той, как и от укрепленной фермы, ничего не осталось, с вертолета были видны только обгоревшие остовы укреплений и техники пепел от некогда сильного соединения.
Когда закопченные, покрытые следами пулеметных очередей машины застыли в центре плаца, десятки и сотни людей рванули к выжившим бойцам. Я сквозь море человеческих голов увидел, как врачи вытаскивают раненых из кунга «КамАЗа», как Пашка, отмахиваясь от врачей, хромая, двинулся в мою сторону сквозь расступающуюся перед ним толпу людей. Подойдя почти вплотную, он протянул окровавленную руку и сказал:
Ну как, Андрей, весело погуляли? Это не гуки, у нас в лесу настоящие спецы шарятся. Они только не знали, что мы с чистильщиками идем.
Паша, тебе к врачу надо, попытался я втолковать смотрящему на меня совершенно безумным взглядом Воробью, ты весь в крови.