Разумихин только плюнул.
Однако вижу я, что ты на себя не похож и сильно чем-то расстроен, продолжил Порфирий Петрович. Полагаю, не одною только проделкой господина Лужина. Верно, случилось с тобой еще что-то? Глаза сверкают, на щеках румянец это одно-с. А другое чисто выбрит, платье вычищено, и даже сапоги сверкают-с. Уж не влюбился ли ты, Митя?
Разумихин давно привык к удивительной проницательности своего родственника и не слишком поразился. Тем более что в следующую минуту пристав, что называется, сел в лужу.
Не вступил ли ты в соперничество с Родионом Раскольниковым из-за некоей белокурой особы предосудительного поведения, но прекрасной души? То-то из-за нанесенного ей оскорбления так на господина Лужина вызверился. Видно, девица и в самом деле хороша. Она и Александру Григорьевичу чрезвычайно понравилась.
Попал пальцем в небо. Разумихин тряхнул головой и вдруг решил высказать всё начистоту захотелось. Да, влюбился. Хуже чем влюбился. Болен совсем, и грудь болит, и голова думать не может. Только не в Софью Семеновну, хоть девушка она славная, а в Авдотью Романовну Раскольникову.
Надворный советник присвистнул и переглянулся с Заметовым.
Красивая, должно быть?
Ужасно. Да не в том только дело! Она она Таких больше нет!
Кажется, лишь теперь Дмитрий понял, что ему с самого начала