К новому объекту московские городские власти организовывали экскурсии толпа желающих собиралась огромная. Заплатив 23 коп. за билет, очереди можно было избежать. «Насколько снаружи крематорий непривлекателен, настолько приятное впечатление делает изнутри. Когда мы собрались около того места, где опускался гроб с телом вниз, нам какой-то интеллигентный молодой человек рассказал о кремации, показал, как пустой гроб поднимается снизу и опускается, провёл в зал, где расставлены в нишах урны () сегодня сжигали тело какого-то беспризорного» писал историк А. В. Орешников (цит. по: Соколова А. Новому человеку новая смерть? Похоронная культура раннего СССР. М.: Новое литературное обозрение, 2022).
В 1930 году журналист-«безбожник» Н. Шебуев писал: «Донской монастырь теперь является пионером по части кремации в СССР. Трупосжигание существовало у таких культурных народов, как римляне, греки, евреи, японцы, но было привилегией богатых и знатных. [] Лишь в СССР кремация так дешева, что доступна всем. [] У первобытных людей сожжение было религиозным способом погребения, в наши дни оно является антирелигиозным актом. Церковь со времени рескрипта Карла Великого, запрещающего трупосожжение под страхом смерти, вот уже тысячу лет считает этот способ погребения языческим. Усыпальница превращена в крематорий по проекту архитектора Осипова, поместившего в первом этаже вестибюль, два зала ожидания, зал для прощания, катафалк, возвышение для оркестра, кафедры для ораторов и служителей культа [sic!] и колумбарий, т. е. зал с урнами по бокам. [] В зале много света, цветов, торжественно звучит оркестр, чисто, красиво, в чинном порядке расставлены ряды стульев []
Часто вы слышите, что новому быту не хватает той праздничной обрядности, которой так действует на уловление человека Церковь. Красное крещение (октябрины), красное бракосочетание (загс) ещё выработают красивую обрядность, а вот уж обрядность красного огненного погребения куда больше впечатляет и удовлетворяет, чем зарытие полупьяными могильщиками под гнусавое пение попа и дьякона в сырую, часто хлюпающую от подпочвенной воды землю, на радость отвратительным могильным червям. Для полного сжигания человеческого трупа и получения белых, чистых, обезвреженных, легко распадающихся в порошок костей и пепла необходимы температура в 8601100 градусов Цельсия и 75 минут времени. Московский крематорий за рабочий день может совершить 18 сожжений.
Какое это облегчение для Москвы!..»
Первоначальный проект кремации предусматривал различные варианты прощания с усопшим: «Часть первого этажа здания, именно восточная его часть отведена под комнаты служителей культа; там же выделено место для оркестра, хора, ораторов, органа умер ли православный, лютеранин, еврей или католик, погребение может совершаться согласно обряду каждого из них, или по гражданскому обряду, или совсем без обряда».
Собственно, поэтому официальные власти и использовали прощание с В. В. Маяковским в целях пропаганды нового, принципиально важного советского ритуала:
Присутствовать при самой процедуре сожжения были допущены только избранные, но и их было немало 14 человек: сестра Л. Троцкого Ольга Давидовна жена Л. Б. Каменева, председателя концессионного комитета СНК СССР; М. Я. Презент литературный секретарь Демьяна Бедного и одновременно сотрудник аппарата секретаря ЦИК СССР Авеля Енукидзе; спецкор «Правды» М. Е. Кольцов (Фридлянд) с родным братом карикатуристом Б. Е. Ефимовым; руководитель издательства «Academia» И. И. Ионов, свояк ЕЕ. Зиновьева; главный редактор «Известий ЦИК СССР» И. М. Гронский (Федулов) с супругой Лидией; издатель журнала «Тридцать дней» В. А. Регинин (Раппопорт); поэт-песенник П. Д. Герман; А. С. Яковлев, сотрудник издательства «ЗИФ»; журналист газеты «Правда» Ильин и «какой-то военный из ОГПУ с дамой». Был приглашён и Демьян Бедный, который, о чём мы читаем в дневниковой записи Михаила Презента, «отозвал меня в сторону и дал билетик на проход вниз посмотреть процесс сожжения. Несколько человек собрались у входа в подвальное помещение, где печи. По движению толпы мы поняли, что гроб опустили. Подошёл заведующий крематорием и повёл нас вниз. Я подумал было, что нас подведут по очереди к глазку печи и мы увидим сразу же процесс сожжения. Я был поражён, когда в 2025 шагах увидал на полу гроб с телом Маяковского. Одна минута тишины, сказал заведующий».
В тот день, 17 апреля, в Донском крематории кремировали ещё двоих: женщину и маленькую девочку: «.. Сожгли в одном гробу мать и дочь Антоновых, жену и дочь сотрудника Рабочей Москвы Антонова. Она, вернувшись из клуба федерации писателей, где была у гроба Маяковского, повздорила с мужем по поводу Маяковского и, когда муж куда-то вышел, застрелила 4-летнюю дочь и себя» (М. Презент, цит. по: sergey-v-fomin.lifejornal.com) .