При дневном свете Перфилов выглядел еще хуже. Он даже не мог усидеть на стуле, и Гурову пришлось оставить его на полу. Перфилов сидел, привалившись спиной к стене, и сипло кашлял. У него было разбито все лицо, опухли руки и, кажется, была сломана нога. Он по-прежнему не разговаривал и почти не смотрел на Гурова, погруженный в какие-то свои туманные видения.
Гуров не стал долго размышлять. Он
сразу понял, что главное сейчас переодеть Перфилова в сухую одежду. Возможности здесь были невелики «лишняя» одежда имелась только у раненого бандита. Наверное, это было жестокое решение, жестокий выбор, но Гуров сделал его в пользу Перфилова.
Он зажег фонарь и вернулся в коридор. И здесь оказалось, что судьба облегчила ему выбор Вачик уже не нуждался в одежде. Он вообще ни в чем теперь не нуждался, разве что в погребении по обычаям своих предков. Пока Гуров возился с Перфиловым, Вачик благополучно отдал богу свою злую душу.
Гуров раздел труп и с большим трудом переодел затем Перфилова в одежду бандита. Фотограф был тяжел и неповоротлив, как колода, к тому же то и дело вопил от боли. Вся процедура отняла у Гурова не меньше получаса.
Но наконец все было закончено. Теперь нужно было выбираться из этого гнусного места. Гуров неуверенно посмотрел на тяжело дышащего, безразличного ко всему Перфилова и сказал:
Посидите тут пока. Я схожу подгоню машину.
Тащить неподъемного фотографа через поле на руках было бы безумием. Поэтому Гуров решил рискнуть, хотя ему очень не хотелось оставлять Перфилова одного. Чего он боялся, Гуров и сам не мог объяснить, но какое-то нехорошее предчувствие у него было.
На всякий случай он быстро собрал пистолет Вачика и вместе с обоймами сунул себе в карман. У порога еще раз оглянулся на Перфилова. Тот сидел в прежнем положении и дергался от кашля. Гуров покачал головой и поспешно пошел обратно по коридорам.
Через минуту он выскочил из корпуса и сразу же хотел бежать наискосок через поле туда, где за дорогой стояла в лесу его машина. Но вдруг слух его резанул нежный звук приближающегося автомобильного мотора. Он посмотрел направо и увидел, что в сторону развалин пылит какая-то темная машина. В животе у Гурова похолодело. Машина была ему незнакома. Он повернулся и сломя голову помчался обратно.
Глава 18
Гуров вбежал в каморку, где оставил Перфилова, и снова увидел железную лестницу, ведущую на крышу. Он поднялся по ней и надавил плечом на люк. Заскрипели ржавые петли, на голову Гурову посыпалась какая-то труха, но люк все-таки открылся.
Гуров проворно выбрался наверх и осмотрелся. Перед ним простиралась плоская крыша размером едва ли не с футбольное поле. Выход на нее, к счастью, оказался единственным, и это приободрило Гурова. Здесь можно было отсидеться. Только нужно было каким-то образом втащить сюда незадачливого родственничка.
Гуров опять спустился вниз и присел на корточки возле Перфилова. В глазах фотографа уже появилась некая разумная искорка, и к тому же он узнал Гурова. Еле шевеля разбитыми запекшимися губами, он тоскливо сказал, вернее, просипел:
Ничего себе вас отделали!
Гуров хмыкнул.
Кто бы говорил, пробормотал он и тут же спросил: Вам лучше? Это хорошо, что вы очухались. Встать сможете?
Перфилов изобразил с лицом что-то такое, что должно было означать трагическое закатывание глаз.
Да я уже дышать не могу!.. О чем вы говорите!
Я говорю о том, что нам с вами позарез нужно сейчас подняться на крышу, терпеливо произнес Гуров. Иначе обоим каюк. Сюда едут.
Кто едет?! с ужасом спросил Перфилов, напрягаясь и мгновенно забывая про страдания.
Откуда я знаю, кто к вам сюда ездит? сердито отозвался Гуров. Судя по вашей физиономии, это не слишком любезные люди. Теперь понимаете, что нам нужно срочно уходить?
Но я не могу подняться, растерянно пробормотал Перфилов. Нога адски болит. И вообще все тело. И руки
Да, организм ваш восторга не вызывает, нетерпеливо сказал Гуров. Но выбирать не из чего. Закусывайте губу и делайте через не могу. Один я вас на крышу не выволоку. Максимум могу снизу подсадить.
А вы точно знаете заговорил Перфилов, захлебнулся в кашле и наконец закончил плаксиво: Точно знаете, что сюда едут?
Не говорите глупостей! оборвал его Гуров. И поднимайтесь! Надо уходить.
А вы здесь для чего же? обиженно спросил Перфилов. Вы милиционер. Должны меня защищать.
Гуров молча сгреб его за шиворот и рывком поставил на ноги. Перфилов
вскрикнул и, выпучив глаза, снова закашлялся.
Лезьте на крышу, идиот! с угрозой сказал Гуров. Иначе мы оба здесь сдохнем! Лезьте, ну! Он подтолкнул Перфилова к лестнице.
Охая и причитая, тот кое-как взобрался на первую ступеньку и повис. Гуров подхватил его снизу и решительно пихнул вверх.
Перебирайте руками, кисейная барышня! грубо сказал он. И не нойте. В следующий раз не будете напиваться до бесчувствия. Лезьте же!
С большим трудом ему удалось продвинуть Перфилова на две ступеньки выше. Но тот вдруг остановился и убежденно сказал:
Я больше не могу.
Гурову ужасно хотелось отвесить этому разгильдяю хорошую оплеуху, но он подавил в себе это желание.