Услышав о том, что там хранился запас наркотика, профессор пришел в некоторое возбуждение и сказал, что надо срочно обратиться в полицию, чтобы Любчинскую арестовали. Но Катенька воспротивилась:
Ничего не получится, Никита Сергеевич!
Это почему еще?
Так ведь против нее улик никаких нет!
Как это нет? Она отравила несчастную горничную, и по ее наущению совершено столько краж!
Нет, Никитушка. Варя мертва и ничего теперь не скажет, других похищенных вещей в тайнике не было, ожерелье теперь у нас, так что ей будет очень легко отклонить все обвинения.
Но есть же дворник, который видел ее с иностранцем!
Никита, ты наивен! Ну, скажи на милость, кому будет больше веры: пропойце-дворнику или известной примадонне с множеством влиятельных покровителей?
Но ведь ты же сама ее видела в той комнате? продолжал упорствовать профессор.
И ты предлагаешь мне рассказывать полицейским, как я лазила в трущобах по окнам подозрительных домов? с сарказмом осадила мужа Катенька. Нет уж, благодарю покорно!
Карозин наконец-то понял правоту жены и несостоятельность своих доводов, но это ничуть не испортило ему настроения. Профессор был безумно горд своей женой и радовался, что все-таки выиграл пари. Он хитро взглянул на супругу и спросил ее:
Катерина Дмитриевна, хорошо ли вы себя чувствуете?
Вполне, ответила Катенька, не понимая еще, к чему он клонит.
Тогда предлагаю вам незамедлительно одеться, чтобы мы с вами могли нанести визит генеральше Арине. Время еще вполне светское. К тому же у меня есть подозрение, что нас приняли бы с распростертыми объятьями, даже если бы мы явились далеко за полночь.
Сей же час буду готова! просияла Катенька.
Она поспешила одеваться, кликнув горничную. Но перед этим Катенька сняла ожерелье, чтобы передать его мужу, и все-таки вспомнила, что генеральша говорила ей о сложном клейме на обратной стороне ожерелья. У жены профессора на миг перехватило дыхание, когда она подумала, что ожерелье может оказаться не тем. Но нет, клеймо оказалось на месте, странные символы сплетались причудливым образом, напоминая женщине что-то уже ранее виденное. Но только беспокойство Катеньку не покинуло.
Никита Сергеевич, а вдруг это не настоящее ожерелье? обратилась она к мужу.
Как это? не понял тот.
Да обыкновенно же! Подумай сам. Вряд ли Любчинская и ее сообщник и в самом деле столь жестоки, что планировали убить всех одураченных женщин. Скорее всего, они собирались сделать копии драгоценностей и вернуть их несчастным под видом настоящих вещей. Я сомневаюсь, что хоть одна из обманутых девушек настолько хорошо разбиралась в драгоценностях, чтобы сразу заметить подмену. А все это дало
бы преступникам время, чтобы спокойно исчезнуть. Например, уехать за границу.
Твои рассуждения не лишены смысла, ангел мой. Но как тогда ты объяснишь смерть Вари?
Это трагическая случайность, ответила Катенька. Понимаю, ты можешь сказать, что хладнокровное убийство не может быть случайностью, но подумай сам, что им оставалось делать, когда почти безумная от наркотиков Даша привела Варю к ним? У Любчинской просто не осталось выбора, горничная была слишком опасна для них.
А Даша?
А вот ее судьба меня страшно тревожит. Я ведь обещала ее бабушке, что непременно найду пропавшую внучку, но теперь даже не знаю, как это сделать. Хотя уверена, что она еще жива. Но давай пока вернемся к тому, с чего мы начали. Я боюсь, что это ожерелье фальшивое. Его могли изготовить одним из первых и положить в тайнике, а потом собрать и все остальные подделки.
Это предположение встревожило профессора. Он взглянул на часы и произнес:
Пожалуй, сегодня мы все-таки не поедем к генеральше. Сейчас уже время позднее, чтобы беспокоить ювелира, а будет страшно неловко, если мы привезем генеральше фальшивку. Такой позор будет хуже проигрыша пари.
Катенька согласно покивала, а потом высказалась:
Кстати, о пари, Никитушка. Мне кажется, что лучше все-таки тебе самому выглядеть главным сыщиком. Ты спорил с Авериным, ты мужчина, ты высказывал самые правильные версии, а я так, на подхвате была, собирая женские сплетни. Да и не прилично мне будет рассказывать о том, как я по окнам лазила. Что восхищает в мужчине, то неприятно удивляет в женщине.
Катерина Дмитриевна, позвольте мне выразить свое глубочайшее вами восхищение, совершенно искренне произнес Карозин, склоняясь в церемонном поклоне перед женой. Вы у меня редкого ума женщина и совершенно не тщеславная к тому же.
Катенька вся как будто засветилась от похвалы мужа и сказала:
Твои слова для меня лучшая награда.
На следующее утро супруги Карозины по пути к генеральше заехали к одному из самых уважаемых московских ювелиров, господину Цейхесу. Старичок-ювелир некоторое время пристально изучал драгоценную вещь, вставив в глаз специальное приспособление, потом подал профессору ожерелье обратно и сказал:
Я совершенно неоспоримо могу вам засвидетельствовать подлинность этого ожерелья. Не подлежит никаким сомнениям, что камни настоящие и работа весьма древняя. С учетом возраста этой вещи я деже не рискую предположить, какова ее реальная цена. Если бы это была работа нынешних мастеров, то тогда я осмелился бы предложить вам четверть миллиона. А так я просто теряюсь