Я я принес плащ Кайры! Найл спешит объяснить, становясь на полшага впереди Мейрин, как будто она не в десять раз выносливее его. Я п-прошу прощения за грубость, хозяин Каликс. Он склоняет голову, падая ниц перед Каликсом Даркхейвеном, как будто наполовину ожидает, что даже разговор со Смертным Богом станет последним гвоздем в его гроб.
Я закатываю глаза и, обойдя Мейрин, выхожу в коридор. Игнорируя Каликса, я тянусь за плащом, который все еще держит в руках Найл. Когда Найл чувствует мои руки на своих, его голова вскидывается, глаза расширяются от страха за мгновение до того, как он понимает, что это всего лишь я.
Спасибо тебе, говорю я тихо, придавая значение этим словам. Его хватка на ткани ослабевает, и я отдергиваю его, сожалея о том, что это заставляет его слегка вздрогнуть, прежде чем обернуть его вокруг себя, а затем завязать у горла. Я ценю, что ты принес его мне.
Я снова поворачиваюсь к Мейрин. И я ценю предложение об исцелении, говорю я ей, но я бы не хотела, чтобы вы навлекли на себя гнев сэра Долоса. Я думаю, будет лучше, если ваш Терра какое-то время будет избегать меня. Резкий вдох Найла единственный звук,
который он издает в знак протеста. Он знает, что я права, а если нет, то мне придется заставить его понять. Потому что с этим последним трюком Даркхейвенов и вновь обретенным вниманием, с которым преподаватели и персонал Академии, теперь наверняка будут за мной следить, у меня просто нет выбора нужно ограничить любые потенциальные потери. А если он будет держаться рядом со мной, Найл и станет такой потерей.
Брови Мейрин хмурятся, но она не произносит ни слова. Я вижу это по ее глазам она знает, что я права, даже если отказывается говорить об этом. Проходит мгновение, и она, наконец, кивает мне, прежде чем развернуться на пятках и выйти из моей комнаты в коридор северной башни.
Пойдем, Найл, я хочу поесть перед началом занятий. Она не оглядывается, когда уходит. Найл, с другой стороны, оглядывается. Его глаза остаются на мне, даже когда ноги уносят его все дальше. Я жду, наполовину ожидая, что он врежется в стену или споткнется о собственные ноги, когда пойдет вперед, но он обернулся и одарил меня самым грустным щенячьим взглядом, который я когда-либо видела у другого существа.
Когда они наконец уходят, я поворачиваюсь к Каликсу. Мои губы приоткрываются, и я останавливаю себя. Мне хватило одной порки. Следующим наказанием, которое я получу за нарушение их идиотских правил, скорее всего, будет смерть.
Я прикусываю язык и стискиваю зубы. Вам что-нибудь от меня нужно, хозяин Каликс? Как бы я ни старалась казаться безупречно вежливой, слова срываются с моих губ, словно словесные кинжалы.
Две темные брови приподнимаются, и он моргает в ответ на мой вопрос. Проходит секунда. Затем еще и еще. Его голова наклоняется набок, когда он пристально смотрит на меня, медленно обводя взглядом мое лицо и все остальное тело. Тепло разливается по моим венам, когда он останавливается на очертаниях моих грудей, спрятанных под бинтами под кремовой туникой. На его лице расцветает ухмылка.
Да, говорит он. Я требую честности, маленькая смертная.
Если честности, думаю, я бы с удовольствием вонзила бы ему нож в горло.
Однако, прежде чем я успеваю ответить устно, Каликс продолжает: Но я думаю, что сейчас это может быть слишком большой просьбой для тебя, поскольку я полагаю, что ты все еще оправляешься от своего наказания. Он поворачивается ко мне спиной и разжимает скрещенные руки, направляясь к лестнице, ведущей на верхний этаж северной башни. Следуй за мной, говорит он. Остальные хотят узнать, как ты себя чувствуешь.
По моим конечностям пробегают разряды силы. Всё, что нужно это один момент слабости с его стороны. С его спиной, обращённой ко мне, и вниманием, сосредоточенным на лестнице Я могла бы. Я действительно могла бы потянуться назад, вытащить кинжал и вонзить его ему в череп за считанные секунды. Он бы даже не успел понять, что произошло.
Но потом я вспоминаю, как он пробрался в мою комнату и вымыл мне спину. Вспоминаю, откуда мне знаком запах туники, что на мне сейчас. От него. Это его туника, не моя, и он отдал её мне, когда у меня не осталось ни одной.
Я не должна чувствовать себя в долгу перед ним.
Тащусь за ним, испепеляя мрачным взглядом его широкие плечи, а затем опуская его на задницу, которая как раз оказывается на уровне моих глаз, пока он поднимается выше. Очень красивый, мускулистый зад.
Я моргаю и качаю головой. Гребаные Боги. Белладонна все еще дурманит мою голову. По крайней мере, я так говорю себе.
Глава 8
Теос
Руэн хранит гробовое молчание он так тих, что я постоянно забываю о его присутствии в комнате, пока мы ждем прибытия Каликса с Террой. Он не произнес ни слова за последние семь дней, пока она выздоравливала. Я подозреваю, что он знает, что мы с Каликсом ускользали, чтобы позаботиться о ней. Тем не менее, он и это никак не прокомментировал.
Хорошо, я думаю. Потому что я боюсь, что одно его слово отправит меня в последний штопор, который мне просто нахрен не нужен. Одно его слово, и мне было бы трудно удержаться от того, чтобы не приставить серный клинок к его горлу и не оставить ему еще один из шрамов, которые портят все остальное его тело. Не то чтобы Боги даже соизволили позволить нам прикоснуться к ним. Нет. Серные клинки и другое оружие, сделанное из камня или посыпанное им, не для нас. Они слишком опасны.