Роб отрицательно качает головой.
У дяди, к сожалению, были очень серьезные проблемы, хмурится он. А Эми угрожала
Кому?
Мне, голос Роберта звучит металлом. Знаешь, быть близнецами достаточно непросто. Мы как бы чувствуем друг друга, отвечаем за другого всю свою жизнь.
Я отстраняюсь от Роба и делаю шаг по направлению к постели.
Иштван срывает со стены светильник и протягивает мне. На миг волшебный свет выхватывает из полумрака лицо главы ордена и я вижу, как напряженно у него сведены брови. Я все еще не могу понять в этот момент, на чьей стороне Иштван, но предпочитаю над этим не задумываться. В конце концов мое желание исполнено: я нашла Дэниела.
Когда брат был маленьким, продолжает Роб. Я защищал его в школе, но потом ларди ЭВилн сочла меня более пригодным для опытов
Оборачиваюсь к нему и кажется Роберт по одному моему взгляду делает верный вывод: я не хочу больше слушать о таком.
Откидываю ткань и присаживаюсь на край постели.
Что я должна сделать? адресую этот вопрос разом обоим моим спутникам.
Магический светильник покачивается у меня в руке, бросая неверные тени на лицо Дэниела. Время от времени свет выхватывает и других больных, находящихся в этой комнате. Все они как будто пребывают в полусне.
Каждому дают настойку, уносящую в мир снов, поясняет Роберт, проследив мой взгляд. Так гораздо проще переносить ту боль, которая ведет к смерти.
Я снова чувствую нечто похожее на укол теперь понятно, почему Дэниел в таком ужасном состоянии. Его, должно быть, не кормят и не поят. Дают только настойку, которая, наверное напоминает наркотик.
Ты был уверен, что я смогу его разбудить, произношу не своим голосом.
Кхм Роберт присаживается рядом. Я уверен в том, что у вас может быть связь.
Поясни.
Эми сказала, он чувствует что-то к тебе, Роберт касается моей руки.
В каком смысле? переспрашиваю я.
Связь в нашем мире закрепляется физически, поясняет Роберт.
Всплескиваю руками.
Как ты это сейчас видишь? не могу удержать своего раздражения. Неужели ты предлагаешь мне Да как это вообще возможно?
Роберт пожимает плечами.
Но это наш единственный шанс, произносит он.
Я говорил тебе, мрачно бубнит Иштван.
Я выдыхаю. Ну вот, хотя бы один момент становится полностью понятным: Иштван на нашей стороне, но как умудренный опытом и уставший от жизни дядька, он, конечно же, не верит в успех.
Ты должна попробовать! с мольбой выдыхает Роберт.
Набираю воздуха в грудь и заявляю:
Ладно.
В конце концов, а что еще делать? Секс между мной и Дэниелом в таком состоянии и в этом месте я не могла бы представить и в страшном сне. Но я же могу его поцеловать, например?
Наклоняюсь к иссушенным, холодным и потрескавшийся губам, чувствуя себя идиоткой. Человек без сознания едва ли сможет ощутить это прикосновение. Все, что я делаю скорее для успокоение Роберта эта мысль отдается пустотой внутри.
Неожиданно я вздрагиваю, чувствуя, что губы Дэниела двинулись. Он отвечает на мой поцелуй! Мне кажется, что дыхание мужчины становится теплее, он только что двинулся подо мной, чтобы поднять руку! Я ощущаю, что мое сердце начинает, словно пташка, колотиться в груди.
Не может быть!
Отстраняюсь, чтобы взглянуть
на Дэниела.
Но неожиданно читаю в его распахнувшихся голубых как небо глазах ужас.
Эми едва слышно шепчет он.
Убираю с лица непослушную прядь.
Да нет, ты не так понял
Наверное, не стоило начинать с разговоров. Стоило начинать с действий, потому что в этот самый момент еще вчерашний безнадежный больной скатывается с постели и, подтянув худые штаны, пропускает в направлении коридора. На пути у него пытается встать Иштван, но Дэниел очень ловко разбивает оставленный мной на кровати фонарь и вверх взмывает пламя, то того, заключенное в хрупкой стеклянной оболочке, тут же проглатывая занавеску, висящую над кроватью.
Не успеваю и пискнуть, как меня отталкивает назад Роберт.
Слышу только как Иштван отпускает непечатные ругательства, одно за другим, и не совсем трезвый возглас Дэниела: «Ты не получишь меня больше!»
Интересно, что же с ним делала Эми, раз парень так удирал?
Эту мысль мне удается додумать уже сильно позже, когда мы с Робертом выбираемся через окно из места скорби, захватив с собой находившихся в палате больных. Это я заставила спасти их. Побывав сама в атокатастрофе, я поняла ценность жизни и не могла оставить огню пускай уже и обреченные тела.
Знаю, что из-за этого мы упустили Дэниела.
Точнее, я понимаю это тогда, когда к нам приближается Иштван, перепачканный сажей, щеголяя кое-где порванным костюмом. Я вижу, что пожар ему удалось потушить без излишних жертв, но Дэниел добился своего и удрал.
Вот что значит настоящий иридии, выплевывает Иштван.
И я не могу взять в толк, что это упрек или просто констатация факта.
Упрек стоит только обернуться к Роберту и взглянуть на его лицо, как это тут же становится ясно.
Так он удрал? сквозь зубы произносит мой помощник.
Еще как, скалится Иштван. С голым задом и почти полным истощением, этот парень умудрился еще и мне накостылять, потом вдруг глава ордена улыбается, я всегда говорил, что Ирвин Торн непревзойденный ирриди и прекрасный учитель.