Это понятно, ей было больно меня видеть, она не хотела, чтобы я снова пытался вернуть ее, но всё равно ее бегство стало для меня ударом. Она меня бросила, и вроде как я этого заслуживал, понимал это прекрасно, но, черт возьми, всё равно не ожидал, что она возьмет и уедет без предупреждения.
Да, она имела право уйти, а я
А я остался ждать. Привыкал без нее, правда, не привыкалось. От слова совсем. Меня крутило, ломало, душу жгло каленым железом. Первое время даже не спал, не ел толком, бухал, забывался в пьяном угаре. Брат привел в чувство. Сказал, что она простит, какое-то время побудет одна, потом вернется и мы будем вместе. И когда она вернется, не должна увидеть, во что я превратился.
Он-то, конечно, был прав. Влад оказался в этом плане мудрее, но ему и проще было! Его-то Аня простила! Плюс он физически ей не изменял, а Линка моя всё своими глазами видела, как я эту гадскую суку оприходовал
Мерзко до сих пор, благо я ни хера не помню, но самому от себя тошно. Что допустил, что повелся, что заигрался, проиграл и потерял самое дорогое, что у меня было.
Без своего Ангела я подыхал, тосковал, не слыша ее голоса, не чувствуя ее присутствия рядом. Жизнь продолжалась механически, я спал, ел, дышал, работал, даже улыбался, радовался тому, что Влад и Аня помирились, что родные рядом и поддерживают меня.
Но без моего Ангела Без нее это уже не была жизнь в полном смысле этого слова. Скорее, это была бесконечная вереница пустых дней, которые сливались в одно сплошное мучительное ожидание.
Ожидания того, что Лина вернется. Ко мне вернется.
Я не сразу понял, что Лина действительно уехала, что она не просто ушла из нашей квартиры, а из моей жизни. Она же и вещи не забирала, и на развод не подала, позже это сделала по почте. Как я мог подумать, что это всё? Конечно, ждал ее возвращения, думал, что она успокоится и вернется. Не названивал ей, держался, хотя жилы выкручивало оттого, что не понимал, где она, с кем, как она, чем занимается.
Наконец решился позвонить ее матери, узнал, что да, решила пожить во Франции. У родни. Занимается бизнесом, курсы какие-то посещает. Теща уверила, что надо дать Лине пространство. Но разговаривала со мной на удивление спокойно, без претензии. В целом меня это успокоило, даже надежду какую-то внушило. Я решил дать Лине время, раз оно ей надо было, возможность отвлечься, в спокойной обстановке подумать, успокоиться.
Но внутри просыпалась ревность. Едкая, лютая, она разъедала нутро, как кислота.
Думал, а вдруг она решит мне отомстить, с кем-то спутается, с каким-то смазливым французиком, на свидание пойдет, ответит на ухаживания, назло мне переспит. Я от этого сатанел, не знал, чего от нее ожидать. Неизвестность сжигала дотла. Долбаные картинки измены Лины буравили мозг, преследовали в кошмарных снах, и я ни черта не мог бы с этим поделать!
Я ничего не смог бы сказать ей против!
Не смог бы ее обвинить, ведь сам изменил
Время шло, недели, месяца, год
Никак я не ожидал, что Лина покинет меня на целый год.
Но чем больше времени проходило, тем больше я осознавал, что это не просто временная разлука, что она действительно ушла.
Каждый день я просыпался с мыслью о ней и засыпал с этой же мыслью. Она не покидала меня ни на минуту. Я искал ее во всем: в ее любимых вещах, в наших фотографиях, даже в тех привычных мелочах, которые когда-то казались незначительными. Вот эти цветы она сама пересаживала, а с этим цветом столешница с ума меня свела, убеждая, что это мята, а не просто зеленый.
Я бы всё отдал, лишь бы она снова оказалась в нашей квартире!
Мы бы спорили, ругались, мирились
Но нет, ее не было, а я слышал ее голос в тишине квартиры, видел ее лицо в каждом сне. Я был одержим мыслями о ней, и без нее жизнь утратила всякий смысл.
Пытался погрузиться в работу, отвлечься, но и это ни черта помогало. Я становился всё более замкнутым, отдалялся от родни и друзей. Думал, что если я буду пахать как проклятый, с головой уйду в работу, то саднящая боль утихнет, но ни
хрена подобного. Работа не могла заменить мне Лину, и чем больше я пытался уйти в дела, тем больше росла пустота внутри.
Случались дни, или, скорее, ночи, когда я практически срывался! Рука сама тянулась к телефону, чтобы позвонить ей, чтобы хотя бы голос услышать. Чтобы не сдохнуть от отчаяния и тоски и хотя бы малейший знак получить, что Лина близка к прощению. Да черт, конечно, не к прощению, для этого рано, но хотя бы к тому, чтобы поговорить со мной, дать понять, что она еще вспоминает обо мне.
Я не мог смириться, что она уехала навсегда!
Но я не звонил. Я каждый раз стопорил порыв, убеждая себя, что это ее выбор, что она сама решила уйти, и я должен это уважать. Я давал себе и ей время. Думал, что смогу выдержать, что смогу жить без нее. Но это было ложью. Я обманывал сам себя, надеясь, что время лечит все раны. Ни черта оно не лечило. Становилось только хуже, одиночество отравляло, а жизнь была невыносимой без моего Ангела.
***
Едва узнал, что Лина вернулась домой, словно ожил. Хотел немедленно сорваться, поехать к ней сразу же, но что-то внутри меня удерживало. Скорее всего, страх, что она испугается моего напора и снова исчезнет.