Я не думаю, что это хорошая идея, Одри, говорю я. Это просто не тот случай
Она перебивает меня, прижавшись губами к моим. Ей это неловко. Она отстраняется и говорит:
Смотри. Я даже не знаю, как целоваться. Научи меня, папочка. Пожалуйста.
Я знаю, что это самая глупая вещь, которую я могу сделать, особенно потому, что, черт возьми, я ни за что не смогу ограничить вещи тем, что я говорю. Я все еще говорю:
Как целоваться, дорогая? Просто целуйся.
Она улыбается такой яркой и совершенной улыбкой, и я чувствую, что вся моя решимость исчезла. Я научу её целоваться, но я научу её всему остальному, что только можно вообразить, если она этого захочет. Любые обязательства, которые я мог бы взять на себя, выбрасываются в окно. Однако я обещаю себе не торопиться и действовать размеренно, чтобы она могла остановиться в любой момент.
Она снова наклоняется вперед, но я кладу руки ей на плечи, чтобы остановить её. Она выглядит смущенной,
но я поднимаю ее и поворачиваю лицом ко мне. В конце концов она оседлала меня, именно то, что я хочу, а затем спрашивает:
Вот так?
Идеально, говорю я. Затем я наклоняюсь вперед и нежно касаюсь её губ своими. Я позволил одной руке провести вдоль ее спины и остановиться прямо над ее задницей. Другую я положил ей на затылок и провел языком по ее губам. Она слегка раздвигает их, и я позволяю своему языку слегка провести по поверхности ее губ, прежде чем отодвинуться.
Как тебе?
Это это прекрасно, папочка. Что мне делать?
Я улыбаюсь.
Просто отреагируй, также как я. Ты немного приоткрыла рот. Мне не нужно было тебе говорить. Твои губы знали, что делать. Твое тело знает, что делать.
Хорошо, нервно говорит она.
Я наклоняюсь вперед и целую ее. Теперь она немного более уверена в себе или, если не уверена, то определенно с большим желанием попробовать. Ее губы приоткрываются, и когда я провожу языком внутри ее рта, я чувствую, как ее язык отвечает. Я отстраняюсь и говорю:
Хорошо, дорогая, я снова прижимаюсь к ней губами и целую более агрессивно.
Ну, было неразумно говорить ей, что ее тело знает, что делать. Пока мы целуемся, она начинает инстинктивно вращать бедрами. Я чувствую, как она трется обо меня, и если бы в мире был хоть какой-то шанс, что я смогу удержаться от всего этого, найти в себе волю к сопротивлению, он исчезает, когда я чувствую, как ее тело движется по выпуклость в моих штанах.
Я в таком отчаянии, что, как идиот, опускаю руку и кладу ее на ее задницу. Она двигается более энергично и с энтузиазмом целует меня. Но затем почти внезапно она останавливается. Она отстраняется и говорит:
Мне приятно, но я просто не могу испытать оргазм.
Она искренна, как будто вот-вот заплачет.
Со мной что-то не так. Я не нормальная.
Ты моя хорошая девочка, Одри? спрашиваю я.
Да, папочка, несчастно говорит она.
Я обхватываю ее лицо рукой и поворачиваю так, чтобы она смотрела прямо на меня.
Ты моя хорошая девочка?
Я спрашиваю еще раз, немного строго.
Когда она говорит: да, папочка, в ее голосе звучит лишь нотка страха.
Я кладу руки ей на талию и поднимаю ее так, чтобы она оказалась у меня на коленях, как и до того, как она оседлала меня.
Никто не говорит, что с моей хорошей девочкой что-то не так, говорю я, накрывая рукой её мокрые трусики. Она задыхается, и когда я начинаю тереть, я говорю: И это касается моей хорошей девочки.
Глава шестая
Одри.
Я чувствую, что даже не могу дышать. Я продолжаю глотать воздух и смотреть на лицо папы, пока его рука движется. Как, черт возьми, все может быть так хорошо, когда он трет меня через мои трусики. У меня нет никаких ориентиров, чтобы чувствовать себя так хорошо. Я могу сказать вам прямо сейчас, что это сильно отличается от того, как я пыталась мастурбировать раньше. Я также могу сказать вам, что это уже намного лучше, чем все, что я когда-либо чувствовала раньше.
Он наклоняется вперед и целует меня, продолжая плавные движения рукой. В итоге я крепко сжимаю его плечо, а затем он делает что-то действительно сексуальное. Он приближает рот к моему уху. Он кусает мою мочку уха и разговаривает со мной.
Я не могу поверить, как мое тело может так сильно реагировать на его губы и зубы у моего уха. Я имею в виду, это прозвучит странно, но на мгновение моя мочка уха ведет себя так же, как ведет себя мой клитор, и удовольствие хлынуло на нее.
Но что он мне говорит?
Он произносит эти слова рычанием.
Ты кончишь для меня, Одри, говорит он. И ты узнаешь, каково это быть полностью переполненной удовольствием.
Я почти вскрикиваю:
Папа да, папочка.
Он продолжает тереть, а затем нежно кусает меня за шею. И снова он рычит мне на ухо.
Ты кончишь сегодня вечером, Одри, и я буду заставлять тебя кончать снова и снова, пока ты не сможешь заставить себя кончить.
Его слова вызывают у меня слабость, и я крепче сжимаю его плечо и даже поднимаю другую руку, потому что боюсь, что в конечном итоге упаду к нему на колени, если не сделаю этого.
Ты будешь хорошей девочкой и кончишь для меня, не так ли, Обри? спрашивает он: Обри, ты собираешься кончить для меня сейчас, и ты будешь кончать для меня снова и снова, с течением времени. Не так ли?