После столь бурного, полного треволнений дня незнакомец показался протестантам видением из ночного кошмара. От окутанной полумраком темной фигуры Рескатора веяло еще большей жутью.
Я привел к вам моего арабского врача, сказал он глухим голосом.
Вероятно, он обращался к мэтру Маниго, который специально вышел вперед, но Анжелике отчего-то показалось, что его слова обращены только к ней.
Благодарю вас, монсеньор, ответила она.
Альбер Парри проворчал:
Арабский врач! Только этого нам не хватало.
Вы можете вполне на него положиться, возразила Анжелика, которую покоробили слова ларошельского лекаря. Арабская медицина самая древняя и совершенная в мире.
Благодарю вас, сударыня, сказал старый араб, взглянув с едва уловимой иронией на своего коллегу из Ла-Рошели. По-французски он говорил очень чисто.
Он опустился подле раненого на колени, и его искусные, легкие пальцы, похожие на тонкие самшитовые палочки, едва касаясь тела мэтра Берна, ощупали его раны. Берн заворочался. И вдруг, когда этого меньше, всего ожидали, сел и свирепо произнес:
Оставьте меня в покое! Я никогда в жизни ничем не болел и сейчас тоже не собираюсь!
Вы не больны, вы ранены, терпеливо сказала Анжелика.
И ласково обняла его за плечи, чтобы он не упал. Врач по-арабски обратился к Рескатору. Раны, сказал он, хотя и глубокие, но не опасные. Единственное повреждение, требующее более длительного наблюдения, это удар саблей по своду черепа. Но поскольку раненый уже пришел в себя, последствием этого сотрясения, вероятно, явится лишь быстрая утомляемость, которая пройдет через несколько дней.
Анжелика нагнулась к мэтру Берну и перевела ему добрую весть.
Он говорит, что если вы будете лежать смирно, то скоро встанете на ноги.
Торговец шире открыл глаза и посмотрел на нее с подозрением.
Вы понимаете по-арабски, госпожа Анжелика?
Разумеется, госпожа Анжелика понимает по-арабски,
ответил за нее Рескатор. Разве вам, сударь, не известно, что в свое время она была одной из самых знаменитых пленниц в Средиземноморье?
Эта бесцеремонная реплика показалась Анжелике подлым ударом в спину. Она не ответила тотчас лишь по одной причине: выпад был настолько гнусен, что она даже усомнилась, верно ли расслышала.
Поскольку ничего другого у нее не было, она укрыла мэтра Габриэля своим плащом.
Врач пришлет лекарства, и они облегчат ваши страдания. Тогда вы сможете заснуть.
Голос Анжелики звучал спокойно, но она вся дрожала от сдерживаемой ярости.
Рескатор был высокого роста и заметно возвышался над гугенотами, теснившимися за его спиной в безмолвном остолбенении. Когда он обратил к ним свою черную кожаную личину, они невольно попятились. Он не удостоил вниманием мужчин, но устремил взгляд туда, где белели чепчики женщин.
Он снял шляпу с перьями, которую носил поверх повязанного на пиратский манер черного атласного платка, и отвесил дамам изящнейший поклон.
Сударыни, я пользуюсь случаем, чтобы сказать вам: «Добро пожаловать на мой корабль!» Я сожалею, что не могу предоставить вам больше удобств. Увы, ваше появление было для нас неожиданностью. И все же я надеюсь, что это путешествие не покажется вам слишком неприятным. Засим, сударыни, я желаю вам доброй ночи.
Даже Сара Маниго, привыкшая принимать соседей в роскошных гостиных своего особняка, не нашлась, что ответить на это великосветское приветствие. Необычная внешность того, кто его произнес, странный тембр его голоса, казалось, придающий словам оттенок насмешки и угрозы, повергли женщин в оцепенение. Они смотрели на корсара с ужасом. И когда Рескатор, поклонившись дамам еще пару раз, прошел между ними и в сопровождении похожего на белый призрак араба направился к выходу, кто-то из детей вдруг завизжал от страха и уткнулся лицом в широкую юбку матери.
И тогда робкая Абигель, собрав все свое мужество, отважилась заговорить. Сдавленным от волнения голосом она сказала:
Мы признательны вам, монсеньор, за добрые пожелания и еще больше за то, что сегодня вы спасли нам жизнь. Отныне мы будем ежегодно благословлять этот день.
Рескатор обернулся. Из сумрака, совсем было его поглотившего, вновь возникла его темная странная фигура. Он подошел к побледневшей Абигель, оглядел ее, коснулся рукой ее щеки и мягким, но властным движением повернул ее лицо к резкому свету ближайшего к ним фонаря.
Он улыбался, пристально всматриваясь в это прелестное лицо фламандской мадонны, в большие, светлые умные глаза, расширившиеся сейчас от удивления и растерянности. Наконец он сказал:
Несомненно, приток стольких красивых девушек как нельзя лучше скажется на населении Американских островов. Но сумеет ли Новый Свет по достоинству оценить то богатство чувств, которое вы ему несете, моя милая? Я надеюсь, что сумеет.А до тех пор спите спокойно и перестаньте терзать свое сердце из-за этого раненого
И жестом, в котором сквозило легкое презрение, он указал на мэтра Габриэля Берна.
Я ручаюсь вам, что он вне опасности и вас не постигнет горе его потерять.
Рескатор уже вышел, и соленый морской ветер захлопнул за ним дверь, а свидетели этой сцены все никак не могли опомниться.