Я даже подумал, что могу смотреть сквозь нее. Она была одета в легкое золотое платье ангела, которое она носила с момента нашего захвата, и ее фигура стала еще тоньше. Даже ее волосам не хватало блеска, и они большей частью были спрятаны под платок. Уверенный, что малейшее дуновение ветерка может развеять ее образ, я не дыша смотрел, как она подходит ближе.
Находясь не больше чем в трех шагах от меня, дочь Баффо увидела меня и остановилась. От неожиданности она вздрогнула и еще сильнее побледнела, но потом развернулась и направилась обратно той же дорогой.
Нет, нет, не уходи, шепотом сказал я.
Она остановилась, повернулась. Это были два совершенно разных движения, разделенных длинным раздумыванием и осторожным пожиманием плечами. Она один или два раза шагнула в моем направлении, видимо, тоже не веря в то, что я не призрак.
Что вы хотите? спросила она. Она сказала это тихо, но не потому, что боялась, что ее услышат, а потому, что не хотела тратить голос на такие пустяки.
Как как вы себя чувствуете? спросил я нежно.
Ее взгляд сразу показал мне, насколько глупым и неуместным был мой вопрос. Как она может себя чувствовать в таком положении? Вопрос даже не заслуживал ответа.
Извините, запинаясь, сказал я и попытался сменить тему. Что это у вас в руках?
Она внимательно посмотрела на меня, затем начала развертывать сверток. Она отогнула край ткани. Мое сердце застучало, и я в смущении уставился в пол. В ее руках был маленький труп ее любимой собачки. Из полуоткрытого рта виднелись маленькие зубки, что придавало мордочке страдальческую гримасу.
Я не знал, что сказать, и наконец произнес нескладное:
Мне очень жаль
Я надеюсь, что так оно и есть, говорили мне ее глаза. Затем она снова завернула это маленькое существо, поднесла тельце к перилам и тихо отпустила в воду.
Прошло много времени в гробовой тишине, прежде чем она снова обратилась ко мне. Я видел, ее глаза были сухими-сухими, как мел, такими сухими, что казалось, ей было больно закрывать веки.
Его звали Кози-Кози. Она одарила меня взглядом, чья сухость, казалось, могла иссушить вокруг все, на что она смотрела. Кози-Кози, потому что он был наполовину коричневый и наполовину белый. Он у нас появился еще щенком и с тех пор жил уже пять лет.
Ее последнее заявление стоило часового рассказа:
Его подарил мне мой отец перед отплытием на Корфу.
Мне очень жаль, сказал я снова.
Я хотела попрощаться с ним в одиночестве, хотела побыть одна. Но вы здесь.
Мне очень жаль, сказал я в третий раз, вставая. Что ж, я уйду.
Подождите, позвала она.
Я видел, как она подошла к перилам и задумчиво начала кидать кусочки дерева в воду.
Да? поинтересовался я.
Я была долгое время одна, сказала она, и долго думала.
О чем? спросил я.
Она озвучивала мои собственные мысли.
Я вот думала
Да?
Я вот думала, вы действительно имели в виду то, что тогда говорили своему другу, перед тем как рыцари захватили нас?
Конечно, Хусаин турок. Это должно
быть совершенно понятно сейчас.
Нет. Я имею в виду я имею в виду то, что вы говорили обо мне. Обо мне и о вас
О, это, я покраснел, это
Она слышала все.
Вы ничего не имели в виду? София покачала медленно головой и хотела уйти.
Нет! Нет! выпалил я. Я имел в виду
Из этого состояния заикания и стеснения я неожиданно был выведен ее взглядом и обнаружил, что начал читать стихи. Хотя я и чувствовал, что этот душевный порыв был вызван ее взглядом, она тоже, казалось, попала под влияние эмоций. Так мы крутились в диком, неминуемом танце, где время и мир вокруг ничего не значили. Мы общались без помощи слов, только глаза, жесты, а потом и прикосновения имели для нас значение. Это был обычный диалог влюбленных, как определили бы наше состояние лишенные чувств люди.
Через какое-то время время, которое показалось нам бесконечным и в то же время быстротечным, мы медленно вышли из этого круговорота. Будучи живыми существами, мы должны были вернуться к реальности или умереть. Земной воздух был слишком разреженным для меня, и я задыхался, когда целовал ей руку на прощание, осыпая поцелуями ее пальцы, ладони и запястья.
Будь верен мне, любовь моя, сказала она.
Моя любовь, обещал я, клянусь, что найду способ освободить тебя и мы всегда будем вместе. Клянусь жизнью!
XIV
Я не замечал всех этих красот природы, моим единственным желанием стало еще раз встретиться с Софией и пошептаться через дыру в перегородке. Всеобъемлющая страсть, которую мы испытали в ту встречу, больше уже не повторялась. Она возвращалась только в виде искорки от гаснущего костра, которая освещала нам разговор. И наши разговоры теперь звучали по-другому, состоя из вздохов и огромных пауз отчаяния между заявлениями, которые все без исключения начинались словами: «О, если бы только» или «Как бы я хотел»
Но даже такое общение вдохновляло меня на подвиги, я был готовым на все, для того чтобы достичь результата, чего бы это ни стоило, но у нас было так мало шансов на успех. Я решил обратиться к Хусаину Это не значило, что я решил предать нашу любовь, я только хотел воспользоваться милосердием турок.