А где Николай?
крикнула ему Лида.
Они там шатун ремонтируют. Почти закончили. Вас завтракать зовут.
В представлении Лиды шатун это такой медведь, что не желает спать зимой и бродит в злом расположении духа, но уточнять, что имел ввиду Паша, она не стала. Завернувшись в пиджак Колмакова, Лида последовала за помощником машиниста.
А какой состав сошел? Наш?
Да ну, чего ж наш, растянул улыбку Паша, наш вон стоит, целехонький. Дядя Степа свое дело знает. Еще нам не хватало сойти, да такого отродясь не бывало.
Я про пассажирский, на который мы не успели.
Да не, тот проскочил. А мы вот следом за сходняком шли. Теперь стой, пока не растащат.
И долго ждать?
Да кто ж знает. Бывало и по три дня простаивали.
Три дня охнула Лида.
Шансы догнать отряд становились призрачными. А что делать? Да ничего, ждать.
Нет, ну то уж совсем, ежели и рельсу попортили. Наберут разных неучей, рты раззявят, а потом всем страдать, Паша явно изрекал афоризмы своего дядюшки. Ну, пока стоим, решили своей починкой заняться, чтоб порядок был. А ваш супруг разбирается. Гришка говорит из ученых, окромя книжонок ничего в руках не держал, а он из мастеровых, потомственных. Папаша его ж на Невьянском механическом работал, так? Мой папаша то ж с Урала.
Лида кивнула. Она понятия не имела, кем были родители Колмакова. Такие вопросы не принято было задавать в их среде, мало ли, что там в биографии. Меньше знаешь, и к лучшему.
Кочегар Гриша с Колмаковым лазили где-то в районе колес. Машинист, нагнувшись, давал какие-то советы. Николай был во вчерашней робе, руки в черных масляных пятнах, лицо чумазое, сосредоточенное. Неужели он и в этих железных штуках понимает?
Утро доброе, громко поздоровалась Лида.
Все трое повернули головы, Колмаков улыбнулся, сверкая белыми зубами.
Как спалось? поинтересовался Степан Михалыч.
Отлично.
Вот и славно. Сейчас есть будем.
Внизу на полянке дымился костер, «на подогреве» зарытым в золу стоял котелок.
А что там случилось? указала Лида в сторону убегающей в даль железной дороги, захотелось узнать подробности.
Санька Зинин вагоны потерял, хорошо хоть паровоз не угробил.
Нашли кому технику доверить, пробурчал Гриша.
Молодой, бестолковый, вздохнул машинист.
Работу закончили быстро. Степан Михалыч вынес ведро с водой, ковш и кусок мыла, вручил их Лиде со словами:
Отмывай своего да идите к костру, остывает все.
Бережно расходуя воду, Лида начала лить из ковша на руки Николаю, он старательно втирал мыло в кожу, но масляные пятна сходили плохо.
У вас у тебя остался же спирт, можно будет потом оттереть, и лицо тоже.
Сильно чумазый? озадаченно потер щеку Николай.
Ну, если честно, да.
Могла бы и соврать.
Ой, да чистый, как из бани, усмехнулась Лида, так лучше?
Ловишь налету, шевельнул он тонкими усиками.
Как же с ним легко и сложно одновременно, бывает же так.
Вся честная компания расселась в густой траве завтракать. Лиде Паша вручил отдельную мисочку и ложку, мужики же ели кулеш прямо из котла, по очереди зачерпывая дымящуюся жидкость. Все вроде бы нормально, и аппетит пришел.
Михалыч ворчливо сетовал на участившиеся аварии, плохую подготовку кадров и нежелание молодежи прислушиваться к старикам. Пашка старательно поддакивал. Гришка примостился так, чтобы удобней было разглядывать Лиду, его хитрые лисьи глазки так и шныряли по черной ткани юбки, но Колмаков быстро смекнул что к чему и, ничего не говоря, просто пересел, закрыв от нахала свою «жену».
А вот скажи, Коля, ты ж вроде как ученый, да? выдержав паузу, начал с дальним подходом Гриша. И Лида задним чутьем поняла, что сейчас будет мелкая пакость.
Колмаков кивнул.
Тебе ж, дурню, сказали, из реставраторов, старину там всякую берегут. Чего к человеку пристал? попытался осадить своего кочегара Михалыч.
Интересуюсь, интересно же, в целях просвещения, так сказать, Гришка через плечо Колмакова исхитрился подмигнуть Лиде. Да интересно, зачем это старье беречь? Ну, вот честно, не понимаю. Кому эти церкви да кадила там разные теперь нужны? Сейчас и попов-то не осталось. Положим, государство вам выдало деньги, чтоб церкви эти описать да подлатать.
Слушай, что ты к людям пристал? Ешь давай, сделал новую попытку унять подчиненного Михалыч.
Нет, пусть он ответит трудовому народу. Деньги дали? Дали. Ученые эти там жили, питались небось не одной картохой, на поездах катались, потом церкви ремонтировать будут снова денег дай. А если бы эти деньги да в детский
дом отдать, леденцов каких деткам купить, они этого сладкого отродясь не видывали. А я, так понимаю, что все это старорежимное барахло надо в топку, и новую жизнь начинать. Дороги строить, мосты, паровозов побольше, и машинистов выучить как следует, чтоб ездить научились. Так-то, и Гриша, любуясь собой, снова стрельнул глазами в Лиду.
Вот, к примеру, твой отец, неторопливо начал Колмаков, всю жизнь что-то мастерил, и было для него это очень важно, дорого сердцу. Он помер, а вещь, его рукой сделанная, осталась, ты что ж, в топку ее пойдешь кидать? указал Николай подбородком в сторону паровоза.