Из вокзала вышел Николай.
Лесовоз отправляется вечером, бодро улыбнулся он Лиде. Скорость на перегонах небольшая, но на станциях мало стоят, лес для метрополитена. В Москве ждут. Осталось договориться с машинистом.
Паровозная бригада расположилась в тени небольшого лесочка, где были сколочены стол и скамейки. Мужики собирались обедать. Над костерком болтался чайник. Крупный дядька с усами щеткой, вытряхнув форменную куртку, бережно повесил ее на ветку березы и уселся мелким ножичком строгать сало. Жилистый парень в засаленной робе дремал на травке, прикрыв лицо тыльной стороной ладони. Курносый паренек с рыжими вихрами что-то растолковывал дремавшему напарнику, энергично размахивая руками и ничуть не заботясь, слышат его или нет.
День добрый, товарищи, громко проговорил Николай.
Бригада уставилась на подошедших, даже дремавший, открыл глаза и чуть приподнял голову. Колмаков, стараясь не хромать, быстро подошел к бригаде и каждому подал руку.
Мы на поезд опоздали начал он объяснять.
Видели видели, усмехнулся дядька с усами щеткой. Что ж вы барышню за вещичками послали, надо было самому бежать, так и успели бы.
Так получилось, вздохнул Колмаков.
Я у него стихийное бедствие, посчитала нужным защитить своего благодетеля Лида.
Дядька с усам-щетками и жилистый загоготали и только рыженький смотрел сочувственно.
Возьмите нас, хотя бы до Вологды, решив, что момент удачный, попросил Колмаков. Мы заплатим, все как полагается. Я и кочегаром могу.
Кочегаром? Это хорошая мысль, жилистый из положения лежа заинтересованно переместился в положение сидя.
Тебе б все не работать, неодобрительно нахмурился дядька с щетками. Итак
Пашка за тебя вчера почти всю смену отпахал.
Пару раз лопатой махнул уже всю смену, проворчал жилистый, натягивая кепку на глаза. У товарищей вон беда приключилась, я ж помочь.
Без тебя разберемся. Не чистоплюй? сурово кинул машинист Колмакову, разглядывая его беленую крестьянскую рубаху.
Не замечено.
Видишь там вон последний вагон, ну вон, теплушка?
Колмаков кивнул.
Лошадей в Архангельск везли, да после не почистили, так смрадный и стоит. Вот отдраите, в нем и езжайте, денег не возьмем. До одиннадцати успеете?
Успеем, сразу согласился Колмаков. Одежки никакой не будет, переодеться?
Тебе найдем, барышне нет.
Ей не нужно.
У меня есть во что переодеться, добавила Лида, показывая, что тоже готова трудиться и лошадиный навоз ее не смущает.
Сестрица твоя, такая бойкая? прищурил левый глаз кочегар.
Жена, сразу обрубил возможные приставания Колмаков.
Ну так тем более, в теплушке вам ловчее будет, хмыкнул жилистый и получил крепкую затрещину от машиниста.
Степан Михалыч, уже сам протянул машинист руку Колмакову.
Николай, а это Лида.
Это вот племяшка мой, Павел, указал машинист на рыженького, а эта дубина стоеросовая Гришка.
Кочегар лишь растянул ухмылку.
Николай залез со Степаном Михалычем в будку машиниста и вышел оттуда облаченным в крепко грязную куртку и свисающие лохмотьями штаны. Свою одежду он вручил Лиде.
Хромый-то справишься? Высоко скакать, с сомнением в последний раз предупредил машинист.
Справлюсь.
Гришка не без легкого злорадства сунул Николаю лопату. Можно было идти выполнять задание.
Теплушка показалась Лиде огромной. Посередине стояла железная печь, а справа и слева шли пустые стойла, с месивом из навоза и истоптанной копытами соломы.
Отсюда выгребаете, туда вон в сторонку таскаете, указал Михалыч на узкую мусорную яму в стороне от железнодорожного полотна. Ну, и ежели чего, он понизил голос, вы сами сюда забрались, я про вас ни сном, ни духом, понятно?
Мы документы можем предъявить, если у вас сомнение, отозвался Николай.
Работайте.
И машинист побрел назад вдоль вагонов. Николай и Лида остались одни.
Я сейчас вон там, за кустами, переоденусь и прибегу солому таскать, начала Лида искать в мешке подарок баб Даши длиннополую поневу, как ни жалко было, но не в городской же одежде работать.
Вот здесь в тенечке посидите, вещи поохраняйте, категорично замахал рукой Колмаков.
Да я могу, что здесь такого, возмутилась Лида, я буду солому таскать, а вы лопатой сгребайте. Быстрее же пойдет.
«И вовсе я не барышня, ни до чего не приспособленная. Я все могу, может, не так ловко, но могу же».
Дайте мне хоть один подвиг Геракла самому совершить. Юбку жалко, она вам идет, указал он на цветастый ситец.
Я потом отстираю.
Раз так хочется трудиться, походите вон там по лугу, насобирайте кипрея на чай. Тут печка есть.
Но чайника же нет.
Придумаем что-нибудь. Идите рвите.
Лида понимала, что это пустяковое задание, чтобы от нее отвязаться, но настаивать не стала, сам так сам. Она спустилась с насыпи запасного пути и пошла к лугу, собирать цветочки, они приятно пахли медом и навевали дремоту. Издали Лида видела, как Колмаков прикатил откуда-то тачку, стараясь не опираться на больную ногу, залез в вагон и энергичными движениями принялся скидывать грязную солому. Наполнив тачку, скользнул вниз и покатил ношу к выгребной яме. И так раз за разом, без остановки, как заведенный механизм. Туда сюда, туда сюда.