- Ичимару-кун, меня ужасно смущает размер твоего занпакто. Я с Кусанаги почти стесняюсь рядом с тобой стоять. Так и представляю, что сказал бы дедушка Фрейд, если бы увидел нас сейчас.
- При чем здесь твой дедушка?
- Слава Ками, он не мой. И это очень хорошо, что ты с ним не знаком, иначе окружающие впадали бы в отчаяние, всего лишь заметив тебя издали.
- Я не совсем понял, о чем ты.
- Не важно, - улыбнулся я и атаковал первым.
Гин по-змеиному гибким движением отклонился и активировал шикай.
- Убей его, Шинсу!
В отличие от большинства моих прежних противников, Гин полагался не на силу, а на скорость. В его манере боя чувствовалась школа с давними традициями, щедро сдобренная всевозможными уловками и «нечестными» приемами. Лезвие занпакто в его руке двигалось с такой скоростью, что казалось, будто у него не один клинок, а как минимум двадцать.
Это немного напомнило давнюю стычку с Киллером Би, но у джинчуурики одновременно было восемь мечей, а Гин каким-то образом обходился одним. Я не хотел пока светить свою способность мгновенно
перемещаться из тела в тело, поэтому Ичимару меня уверенно теснил. Все что я мог это блокировать его сверхскоростные выпады и уклоняться. Такая тактика явно была проигрышной, и на мне уже появилось несколько порезов. Кусанаги это не понравилось, и раздраженно зашипев, она послала мне несколько образов-картинок. Ее план пришелся мне по вкусу, и я немедленно принялся за его реализацию.
Должно быть, со стороны моя контратака смотрелась совершенно самоубийственной. У Гина даже глаза слегка приоткрылись, наверное, он первый раз видел, как кто-то тормозит его клинок собственным телом. Я сжал его запястье, не давая двинуться, а Кусанаги не просто изогнулась она захлестнулась вокруг шеи Ичимару, и теперь тот мог лишиться головы от малейшего движения.
- Беда, беда, - вернув на лицо привычную улыбочку, посетовал он. Но я не назвал бы наше положение победой, скорее, у нас ничья.
- Не думаю, - улыбнулся я и двинул его руку в сторону.
Чужое занпакто, засевшее у меня в животе, с легкостью разрезало мышцы, внутренние органы, кожу, и вышло наружу. Глаза Гина снова расширились, когда он увидел, что моя улыбка не изменилась, пока я фактически сам себе вспарывал бок.
- Оказывается, ты еще более опасный противник, чем я мог представить, - Ичимару вновь совладал с выражением лица. Похоже, мне не остается ничего, кроме как признать поражение. Но должен заметить, большинство арранкаров погибли бы от такой раны.
Кусанаги разогнулась, вновь принимая привычную форму, но по дороге оставила на плече Гина длинную царапину. Я с задумчивым видом слизнул с клинка кровь.
- Странно, на вкус точно такая же, как и у арранкаров. Я как-то ожидал большего.
Кусанаги согласно зашипела, а Гин чересчур поспешно отошел подальше.
- Как всегда впечатляюще, - прокомментировал Айзен, - ты не перестаешь меня приятно удивлять, Саске-кун.
- Айзен-сама, вы меня прямо смущаете такими комплиментами, - я старательно порозовел.
- Жаль, что второй поединок придется отложить, пока ты не оправишься от ран.
- Разве это раны? я сменил тело и снова был в чистой одежде и без единой царапины. Было время, когда мне каждый день что-нибудь ломали и оставляли не предусмотренные природой отверстия. Или выматывали меня до такой степени, что я терял сознание от усталости. На этом фоне всего один поединок лишь легкая разминка.
- Хм, - Айзен смерил меня задумчивым взглядом. Теперь понятно, почему ты так стремишься стать сильнее.
Канаме сражаться не хотелось совершенно, но и отказаться он не мог Айзен же смотрит. Поэтому Тоусен предпочел обойтись без лишних слов и сразу же атаковал. Не знаю, каким образом он ощущает окружающее пространство, но слепота совершенно не мешала ему нападать или отбивать мои удары. Силы и скорости бывшему капитану тоже было не занимать, и некоторое время мы сражались просто на мечах.
Мне было интересно понять, как Канаме «видит» все мои движения, но тот похоже, не разделял этих чувств, и поняв, что поединок затягивается, разорвал дистанцию и пообещал показать силу, которую ему дал Айзен-сама. Тоусен поднес ладонь к лицу, и вокруг него начал закручиваться вихрь из реацу. Ни на шикай, ни на ресурексьон это похоже не было, но если верить моим смутным знаниям канона, шинигами после этого должен был превратиться в огромную человеко-муху, и мое чувство прекрасного начинало биться в конвульсиях при одной мысли об этом.
Такого никак нельзя было допускать, поэтому я смело переместился в самый центр все усиливающегося смерча из реацу и ребром ладони ударил Тоусена в основание шеи. Реацу тут же потеряла стабильность и взорвалась, причем с такой силой, что мое тело просто испарилось. Материализовавшись в десяти метрах от воронки, на дне которой лежал изрядно потрепанный Канаме, я понял, почему все ждут, пока противник закончит высвобождать ресурексьон или банкай. Все оказалось очень просто - прерывать этот процесс равносильно самоубийству. Гину и Айзену, наблюдавшим за поединком, из-за взрыва пришлось срочно перемещаться подальше, но сейчас они возвращались обратно и смотрели на меня не очень-то дружелюбно.