В делах, касающихся интересов семьи, Хайрие-ханым была строга и расчетлива и не любила, когда «шутили» с деньгами. Пока муж сам не прочувствует своей вины, не раскается в совершенной им оплошности, она не спешила отпускать ему грехи, а тем более утешать его. По этому поводу у них случались иногда ссоры и даже скандалы. Ведь только с женой осмеливался он вступать в открытый бой, этот тихий, сдержанный человек. И тогда он горячился и петушился, точно мальчишка: «Ах, так! Значит, ты такая?.. кричал он жене. Тебе не интересно, что творится у человека на душе Слава аллаху, вот околею скоро, будешь тогда знать!..» Помучив мужа как следует и дав ему возможность накричаться, уставшая Хайрие-ханым сама постепенно успокаивалась и позволяла себе сменить гнев на милость.
Однако теперь Али Риза-бей не узнавал жены: было что-то непонятное в ее поведении. К тому же он сам не был уверен: правильно ли он поступил? Как никогда, ему хотелось услышать от жены хоть одно ласковое
слово, этого для него было бы достаточно. Но в самые трудные минуты жизни упрямая женщина, будто назло, не желала его понимать: сначала насупится, надуется, а потом, глядишь, пойдет ворчать
Знаешь, жена, не выдержал наконец Али Риза-бей, твои слова мне надолго запомнятся До смерти не забуду твоего любезного обхождения Обидно!.. Очень обидно мне такое слышать.
Хайрие-ханым снова повернулась к нему.
Что ты взъелся на меня, Али Риза-бей? спросила она ласковым тоном, который, по ее убеждению, должен был подействовать на него больше, чем ругань. Ты радуешься, словно повышение получил Мы с трудом концы с концами сводили на твои сто пятнадцать лир, а теперь и вовсе ноги протянем Что же, по-твоему, я радоваться должна? На шею тебе бросаться?.. Сам подумай и реши!..
Али Риза-бей, не зная, что возразить, проглотил слюну и поморщился, будто вместе с нею проглотил и горькую пилюлю.
Это правильно Но дело касается чести!.. Понимаешь, нашей чести!..
Слово «честь» обычно оказывало на суеверную, наивную женщину магическое воздействие. Однако на этот раз, когда семье и вправду грозил голод, прежнего впечатления это слово на нее не произвело.
Рассуди сам, Али Риза-бей, я не первый год тебе жена и надеюсь, у тебя не повернется язык сказать, что я нечестная или непорядочная женщина. Я такой же честный человек, как и ты Но будь я на твоем месте, ради детей я не стала бы лезть в драку из-за пустяков
Что ты сказала? Скажи еще раз! Повтори!.. Это ты называешь пустяками? Мне, право, жаль тебя!.. все более и более входя в раж, кричал Али Риза-бей.
Тише ты, детей разбудишь, остановила его Хайрие-ханым и, подняв глаза к потолку, продолжала: Да, Али Риза-бей, ты можешь произносить какие угодно слова. Но я готова повторить еще раз: ради детей можно пойти на все! Если они останутся без куска хлеба, чести своей им не уберечь, не защитить
Эти слова поразили Али Риза-бея. Он невольно вспомнил слова, которые слышал вчера от сослуживца: «Одной честью сыт не будешь» Почему же вдруг два совсем разных, никогда не видевших друг друга человека говорят об одном и том же?..
Смятение овладело Али Риза-беем, и пока он тщетно пытался найти слова, чтобы возразить жене, та продолжала:
Хочешь обижайся, Али Риза-бей, хочешь нет, но я тебе выложу все, что думаю. Вот ты свои принципы ставишь всегда выше интересов детей. Ты, наверное, считаешь: как стукнет им пятнадцать или двадцать лет, так твои обязанности отца и кончились. Нет, дорогой! Только тогда и начинаются главные обязанности. Это они малышами безропотно слушали каждое твое слово: где посадишь, там и сидят, что дашь, то и съедят. А коли свисток какой-нибудь или куклу подаришь это для них настоящий праздник. Теперь они уже взрослые люди, сами все прекрасно понимают. У каждого свои желания Какие именно не знаю, поэтому и не скажу Мне теперь кажется, что в их воспитании мы что-то упустили
Да что ты плетешь, старая!.. Мои дети ангелы
Я этого не отрицаю Сегодня они, может быть, и ангелы, но в голове у них ветер гуляет Все видят, все замечают вокруг себя, и у них, я уже говорила, начинают просыпаться желания. Долго ли они еще будут оставаться ангелами неизвестно Пусть даже останутся, только ты сам подумай, каково им будет-то. Ты весь день на службе, ничего не знаешь и не видишь. Это я тебе внушила, что они ангелы. А теперь я должна тебе, отец, вот что сказать: детям нашим грозит опасность. Может быть, во всем я виновата
Али Риза-бей понял, что криком или скандалом жену не проймешь, потому решил говорить с ней как можно ласковее.
Милая моя женушка, взмолился он, ты думаешь, я ничего не знаю и не понимаю? Ты же слышала, что сказал наш сын: ради семьи, ради сестер он готов на все Неужели ты сомневаешься в его искренности?
По правде говоря, Али Риза-бей, очень даже сомневаюсь. Как бы хорош наш Шевкет ни был, он совсем еще молод. У него тоже, рано или поздно, свои желания появятся. А взваливать непосильную ношу на плечи мальчика просто грешно
Спорить с женой было бесполезно: можно целый год препираться и все равно ее не переубедишь.
Конечно, Али Риза-бей не допустит, чтобы по его вине у детей были неприятности, хотя бы самые малые. Но ведь он убежден, что, уступая Шевкету почетное место главы семьи, он осчастливил его, дав ему возможность испытать самое большое в мире счастье. Нет, его сын не способен роптать, и забота о семье не может ему казаться непосильной ношей, подобное предположение просто нелепо, это равносильно тому, что человек, провозглашенный королем, вдруг начал бы жаловаться на тяжесть короны