Когда утихли приветствия, поверженный богатырь ринулся на Махмуда:
Давай еще раз!
Нет, сказал Махмуд. Мне только верблюд был нужен.
Не верю, упрямо возразил пахлаван. За верблюда так не борются. Ты решил опозорить меня. Ставлю четырех верблюдов, что ты не кинешь меня еще раз.
Но у меня только один верблюд, сказал Махмуд, и я не хочу его проиграть. Ты очень искусен.
Не надо мне твоего верблюда, дрожа от обиды, сказал богатырь. Я ставлю четырех, чтобы доказать свою силу.
Махмуд заколебался. Он не был азартным, как большинство борцов. Для него все это было лишь развлечением.
Ладно, согласился он. Я покажу тебе один хивинский прием.
Они опять сошлись.
На этот раз схватка была еще короче. Махмуд захватил правую руку и правую ногу противника, рывком затянул его себе на плечи, продолжая тянуть за руку, протащил вниз и кинул спиной на землю.
* * *
В тот день из города вышло в разных направлениях три каравана, и всюду, где они проходили, где продавали сладкий кишмиш, становилось известно об удивительной борьбе в Даргане.
Но ни с одним из караванов не выехал Махмуд.
Он находился в домике, где остановились странствующие борцы. Асам-пахлаван привел его сюда, чтобы расплатиться за проигрыш.
Во дворе стояли широколапые тощие верблюды. Их было пять.
Все твои, сказал Асам-пахлаван и отвернулся.
Другие борцы тоже старались не смотреть на верблюдов и не хотели встречаться взглядами с Махмудом.
Все твои, повторил Асам-пахлаван не оборачиваясь, и Махмуд заметил, что коротко остриженный затылок сплошь серебрится. Все твои. Забирай.
Успеется, почему-то сказал Махмуд. Куда торопиться.
Вообще-то говоря, Махмуд не хотел задерживаться. Ему не терпелось ехать дальше. Но это было минуту назад, а теперь что-то изменилось.
А у вас других верблюдов нет? спросил он.
Какие есть, таких даем, резко ответил Асам-пахлаван.Забирай и уходи.
Нехорошо так, возразил Махмуд. Ведь мы даже не познакомились. Может, нам в одну сторону ехать, а вы меня гоните.
Махмуд огляделся. Там, на площади, заезжие борцы казались ему воплощением силы, ловкости и самоуверенности. Здесь он увидел другое. Это были бедные люди. Они сразу сняли свои красивые одежды и облачились в потрепанные халаты. В казане, под которым еще тлели угли, он увидел гороховый плов с редкими кусочками нежирной говядины.
Я не возьму верблюдов, неожиданно для себя и для окружающих сказал Махмуд. Я не люблю возиться со скотом. Вот если вы едете в сторону Бухары или Самарканда, я попрошу вас взять меня с собой.
...Закат сначала был оранжевым, как абрикос, потом посветлел и стал нежно-золотой, словно ломоть дыни. Махмуд сидел на корточках перед скудным достарханом хозяев и рассказывал им свою историю.
Асам-пахлаван, как старший, за ужином изредка кивал и вставлял одни и те же слова:
Мы понимаем тебя, Махмуд.
Мы бедные люди, как и ты.
Потом борцы, начиная с младшего по возрасту, поведали каждый свою историю.
Все они были из разных мест. Все по разным причинам лишились родного крова и, случайно повстречавшись, сдружились и ездят вместе, показывают свое искусство людям и живут на то, что удается собрать во время представлений.
Поедем с нами, предложили они Махмуду. Ты силен и ловок. Будешь бороться с нами. Мы научим тебя, ты научишь нас. До Бухары нам с тобой по пути, а дальше видно будет.
И Махмуд стал странствующим борцом.
Он шел по тому пути, которым когда-то прогнали хорезмийцев. Десятки самых крупных городов Средней Азии с интересом встречали знаменитого Махмуда-Пахлавана.
Борцы его случайные товарищи теперь только начинали схватки, разжигали страсти своей красивой, но несерьезной борьбой, а поединки с местными знаменитостями всегда проводил сам Махмуд.
Постоянные упражнения с товарищами сделали его еще более сильным и гибким. Он узнал все способы борьбы, освоил самые совершенные приемы. В его атаках была такая стремительность, такое бешеное чередование выпадов, подсечек, бросков, что зрители часто не понимали, почему тот или иной борец, считавшийся непобедимым, внезапно оказывался на лопатках.
Хорошо было ездить с Махмудом его товарищам.
После каждой победы прибавлялось запасов в переметных вьюках, звенели золотые в общем кожаном мешке.
Одного не понимали борцы: почему Махмуд тратит деньги на книги, почему так долго беседует с местными стариками?
А Махмуд записывал все, что слышал интересного о прошлом стран и государств, записывал сказки и легенды, способы лечения болезней, делал описания городов, рек, гор, через которые лежал его путь. Но больше всего Махмуда интересовала судьба его земляков.
Забытый повелитель
Много городов, селений и скотоводческих кочевий любовались мастерством странствующих борцов. Им давали деньги; когда не было денег, их кормили плопом, поили кислым овечьим молоком айраном, угощали фруктами, дарили косички сушеных дынь, а иногда просто благодарили.
Много дорог прошли одногорбые верблюды Асам-пахлавана, прежде чем странствующие борцы увидали Самарканд. Был вечер, когда борцы сделали привал на небольшой горе, что вздымается к северу от этого древнего и славного города.