А куда они шли? Голос вождя дрогнул.
Не знаю Но тропа вела к идолу испуганно понизив голос, сказал юноша.
Да-да, еще немного и они пришли бы к нему, добавил его брат.
Что ты хочешь этим сказать? спросил в волнении Нана Оту.
Я хочу сказать, что они свернули с тропы прямо в лес. Я удивился: что им там надо? Я следил за ними, пока они не исчезли
Ой! всплеснула руками одна из служанок. В лес! Ой, они там пропали, пропали!..
Они свернули с тропы, говоришь ты, медленно повторил Нана Оту. Это плохо
Плохо, плохо, испуганно подтвердил глашатай. Никто не смеет ходить по заповедному лесу, никому не позволено ступать по священной земле. Если то, что сказали эти люди, правда, тогда все может случиться Люди исчезали в священном лесу навсегда, пропадали навеки, никто о них больше не слышал
Нана Оту закрыл лицо руками. Все молчали. Каждый представлял себе те бесчисленные опасности, какие подстерегали ребят. Потом Нана Оту поблагодарил юношу и его брата и отпустил их, сказав, что завтра они получат вознаграждение.
Ну, что будем делать? обратился он затем к старейшинам. Если они в самом деле отправились в убежище идола, надо идти их спасать.
Но не можем же мы нарушить запрет? возразил один из старейшин. Мы не смеем ступить на землю священного леса: проклятье самого Нананомпоу падет на наши головы
Разве не слышал ты, Нана Оту, про судьбы тех, кто преступал запрет? поддержал старейшину другой старец.
Слышал, задумчиво подтвердил вождь Абуры. Но если, говорите вы, никто не возвращался из леса, значит, мы потеряли детей навсегда, так?
Старейшины молча опустили головы.
Но ведь это не мои дети, продолжал Нана Оту. Голос его звучал сурово. Они наши гости, их прислал ко мне мой друг, верховный вождь Асантехéнсе. А вдруг он подумает, что мы принесли их в жертву нашему идолу? Кто может предвидеть, на что он тогда решится?
Ты прав, Нана Оту, сказал Опанун Фунн. Надо идти в лес во что бы то ни стало.
Но это запрещено, вы же знаете! подал голос глашатай.
Придется просить разрешения у Наны Аду, решил Нана Оту и сам отправился к вождю Манкесима.
Нана Аду уже все знал. Он не ложился спать в ожидании вождя Абуры, и его старейшины не шли спать тоже. Он встретил Нану Оту с почтением и сочувствием, он готов был помочь ему, но старейшины твердили одно: «Никто не смеет ступить на священную землю это запрет самого Нананома, и не смертным его отменять». Старейшины говорили о традициях и законах, о смертельном риске, об опасностях, поджидающих незваных гостей в священном лесу
Совет продолжался долго. Нана Оту стоял на своем. Он спорил со старейшинами, уверял их
в том, что все понимает, что никогда не посмел бы преступить законы, но Асантехенсе его друг. Не может же он, вождь Абуры, предать дружбу? И сами ребята Разве они не его гости? Разве не повелевает старинный долг гостеприимства спасти их?
Они спорили и спорили, и наконец Нана Аду сдался.
Хорошо, сказал он. Я пошлю в лес самых лучших, самых мужественных моих воинов. Пусть они идут вместе с вами, но пусть духи знают, что я противился этому, и сам я не ступлю на запретную землю.
А я ступлю, решительно сказал Нана Оту. Я сам поведу твоих воинов, Нана Аду. И пусть духи гневаются на меня, пусть знают, что я настоял на этом. Лучше гнев Нананома и тех, кто ему служит, чем горе друга!
Так сказал Нана Оту, поблагодарил вождя Манкесима и покинул дворец. Договорились, Что двинутся на поиски рано утром и встретятся у тропы, чтобы сберечь время. Нана Оту верил, что решил все правильно, и потому, придя домой, сразу заснул и спокойно спал до утра.
8. ПОИСКИ
Верный пес лежал под деревом и с наслаждением что-то грыз трофей, принесенный с удачной ночной охоты.
Ребята спрыгнули на землю сначала Агьяман, за ним Боафо. Они потянулись, стряхивая с себя последние остатки сна, и Мпотсе с удовольствием встряхнулся тоже.
Боафо надел на Мпотсе самодельный ошейник, поднял то, что грыз пес, и показал Агьяману.
Смотри-ка, мышь, засмеялся Агьяман. Ну, Мпотсе, я вижу, ты поохотился славно
Боафо бросил мышь в траву, Мпотсе ринулся было за ней, но сильная рука Боафо удержала его.
Ну, пошли! сказал Боафо Агьяману. Путь до города не близок. Мы и так проспали рассвет. Кто знает, что может случиться с Опокувой.
Агьяман прекрасно понимал друга. До того, как стемнеет, они должны дойти до Манкесима, все рассказать Нане Оту. Он спасет, непременно спасет Опокуву!
Они шли через подлесок быстро и молча, и Мпотсе так же молча и быстро бежал впереди. Довольно скоро они нашли вчерашнюю тропу и принялись спускаться с холма. Идти стало легче, к тому же был день, а не ночь. Скоро они выйдут на открытое место, и тогда им легче будет найти дорогу к городу.
Ребята шагали быстро, но осторожно: в любую минуту можно было нарваться на кого-нибудь из этих диких жрецов. Приходилось быть начеку.
Они внимательно смотрели под ноги, старались не шуметь, даже продираясь сквозь густые кусты. При каждом шорохе Боафо с Агьяманом останавливались, замирали на месте и стояли молча и тихо до тех пор, пока не убеждались, что опасности нет. А потом шагали еще быстрее, изо всех сил наверстывая упущенное. Они перешагивали через лежащие на земле гигантские стволы деревьев, перебирались через рытвины и колдобины, пускали в ход мачете. Голод терзал их все сильнее, и наконец Агьяман сказал: