Ты спрашивал, что я могу дать ей? Я могу дать ей голос.
И я увидел, как засверкали глаза призрачного существа, как жадность проступила в чертах, потерявших разом всю красоту. Потому что даже демону сложно удержать маску, когда на открытой ладони преподносят мечту. Да и я бы не смог оставаться спокойным, если бы кто-то сказал: «Ты будешь таким, как все».
Глава 2
Старик долго смотрел на нас, прежде чем задать интересовавший его вопрос:
Как? Голос его сорвался, он откашлялся и повторил: Как? Как ты собираешься дать ей голос? Ты маг?
Отец улыбнулся:
О нет, я человек простой. А простые люди знают, что могут всего добиться своим трудом, а не магией. И тот, кто это понимает, сильнее магов. Я делаю лютни. И это очень хорошие лютни. Я могу из дерева, в котором живёт Дэмон, сделать инструмент, способный издавать такую мелодию, которую никто ещё не слышал. Дэмон получит возможность высказаться музыкой. Эту лютню будут слушать
Особенно если она читает сердца своих слушателей, закончил за него старик.
Да!
Ты хочешь власти? Славы? насторожился хозяин. Зо-ло-та? произнёс он нараспев.
Нет, покачал головой отец. Просто хочу, чтобы у моего сына было будущее, ведь я не вечен. Эта лютня будет сделана для него, и Мир не будет знать нужды. Я дам ему надежду. Что у него останется сейчас после моей смерти только возможность продать себя в цирк и вечно слышать насмешки толпы. Я же дам ему инструмент, который
сможет безошибочно находить путь к сердцам слушателей. Мой мальчик станет великим менестрелем!
Или шутом при дворе королевы, пробормотал старик, но у него такая возможность есть и сейчас. И не нужно будет так рисковать. Задумывался ли ты, какое искушение твой сын будет держать в руках? Что, если он пустит Дэмон в своё сердце? Я не говорю, что он захочет сделать это ради выгоды, часто на сделку идут из-за высоких и светлых побуждений.
Надеюсь, что он устоит, я верю в его разум.
Я тоже когда-то верил в свой разум. Старик вздохнул. Но разум замолкает, когда начинает говорить сердце.
Я внимательнее посмотрел на старика, пытаясь понять, что же изменила в нём Дэмон. Хозяин Замка понял меня без слов:
Нет, мальчик, я не пускал Дэмон в себя, не настолько уж глуп. Впрочем, не мне хвастаться и мудростью. Я отдал ей свой дом и своё сердце. Да-да, не впуская в сердце, всё же отдал его ей. Я отказался от жизни, став её тюремщиком и её хранителем одновременно.
Старик замолчал, словно размышляя о чём-то или вспоминая. Тишина давила на нас со всех сторон, она, как Дэмон, силилась сказать о чём-то, но также не имела голоса.
Руби вишню, наконец обратился старик к моему отцу, делай из неё лютню. Пусть она поёт в руках твоего мальца. Кто знает, может быть, он будет лучшим хранителем для Дэмон, чем им был ваш покорный слуга.
Я навсегда запомнил звук, с которым топор входил в дерево. Тот плач и вой, которые издавала проклятая вишня. Я смотрел, как падает искорёженный ствол, как осыпаются на землю вонючие цветы, и гадал, не будет ли лютня так же пахнуть разлагающейся плотью, как это дерево. Дэмон не появлялась. Должно быть, она затаилась в стволе вишни, как червяк в спелом яблоке. Вскоре мой отец создаст из этого ствола лютню и червь выползет наружу. Что он захочет тогда сожрать? Меня или сердца тех, кто услышит звучание проклятого инструмента? Мы уносили с собой вишню, но на самом деле выпускали Дэмон из стен Замка, который уже никого не пугал. Но ничего из этого я не решился сказать отцу.
Выйдя за ворота, я вдруг ощутил, что Замок умер. Серые стены его как-то сразу подряхлели, утратили силу, разлитое повсюду молчание перестало быть зловещим теперь оно напоминало тишину кладбища. И вдруг я почувствовал страстное желание вернуться к старику. Перестав быть нужным Дэмон, он сделался лишним в этой истории. Хранитель выполнил своё предназначение, и она отпустила его. Сколько лет он служил ей? «Я воевал с эльфами», сказал старик. Та война закончилась давным-давно. Теперь эльфы лишь изгои в дремучих лесах и рабы у богачей. Разве люди живут так долго? Что, если сейчас старик умирает в одиночестве?
Нужно вернуться к хозяину Замка, остановил я отца, ухватив его за рукав куртки.
Тот внимательно посмотрел на меня, стараясь прочесть мои мысли, и, похоже, ему это удалось.
Сын, ты уже ничем не сможешь помочь.
И всё же мне обязательно нужно вернуться к нему.
Отец вздохнул, прислонил к стене Замка свою ношу и кивнул:
Иди, основное дело мы сделали, теперь можно не торопиться. У тебя всегда была привычка помогать больным и старым животным.
Отец, он же человек.
Какая разница, сын? Какая разница? Когда приходит пора, и для тех и для других важно, чтобы такой, как ты, оказался рядом.
Я заковылял назад как можно скорее. Вообще-то моё тело, несмотря на видимое уродство, никогда меня не подводило только холодными зимними вечерами, когда по улицам носились белые гончие Холодной Госпожи, бывало, кости начинали ныть, а так оно было довольно быстрым и служило мне исправно. Но сейчас казалось, что я двигаюсь слишком медленно, и чтобы добраться до комнаты хозяина Замка, понадобилась вечность. Словно я продирался сквозь само время, которое уходило от старика.