Увидев среди публики Паоло Орсини, Лебофора, Бембо и других знакомых, он несколько смутился. Все они присутствовали при его отказе быть рыцарем Лукреции на турнире, причем отказ он мотивировал тем, что ему, как иоанниту, не подобает принимать участие в развлечениях. Теперь же они, по его мнению, вероятно, думали, что он изменил своему принципу и, конечно, осыплют его насмешками.
У Орсини был такой мрачный вид, будто он присутствовал на панихиде, а не на веселом празднике, зато лицо англичанина расплывалось в блаженной улыбке. Бембо, по-видимому, не мог решить, какого тона ему следует держаться, однако, заметив спокойное, серьезное выражение Альфонсо, тоже принял торжественный вид. Да и все как-то сразу перестали смеяться. Можно было ожидать, что Лукреция со свойственным ей остроумием начнет подшучивать над Альфонсо, которого Пан обвинял в том, что он соблазнил целомудренную нимфу. Но вместо этого, красавица вспыхнула до корней волос и сконфуженно потупила взор.
Старайтесь оправдаться, рыцарь, иначе вы погибнете! воскликнул Цезарь и, чтобы ободрить Альфонсо, дружески похлопал по плечу.
Эти обвинения ни на чем не основаны, синьор, возразил принц. Если бы у Пана были свидетели, то они сказали бы ему, что я пришел на свидание с нимфой только для того, чтобы доказать ей, до какой степени я презираю ее. Мне не нужны были ни ее нежные слова, ни ласки, так как я явился с целью высказать ей порицание более строгое, чем проповедь самого требовательного духовника. Вероятно, эхо передало Пану лишь тихий звук, настолько тихий, что его не расслышали даже певшие в кустах соловьи, и на основании этого звука Пан построил свое обвинение. Это был звук поцелуя, который нимфа запечатлела на моих губах, хотя я не желал его и не вернул ей поцелуя. Я очень благодарен за это эхо, так как ему я обязан тем, что ко мне явились на помощь свет и сам Пан. Без этого, Бог знает, до чего могла дойти предприимчивость нескромной нимфы.
Это необыкновенное обвинение вызвало взрыв смеха всех присутствующих, только лицо Лукреции еще ярче зарделось, а Цезарь заметно побледнел.
Это действительно ужасное преступление со стороны нимфы, после некоторого молчания проговорил он искусственно веселым голосом. Позовите ее сюда, дорогая Лукреция!.. Пусть она выслушает без маски обвинение рыцаря.
Нет, нет, живо возразила Лукреция, раз рыцарь так неблагодарен, что позволяет нам смеяться над влюбленной нимфой, то я считаю, что она достаточно наказана, и не хочу конфузить ее еще больше. Это не значит, что я вполне верю словам рыцаря, однако я не хочу очной ставки потому, что это даст возможность строгому иоанниту еще больше оскорбить бедную нимфу, а очевидно, он только этого и добивается. Это нехорошо, рыцарь, с вашей стороны!.. Я думаю, после вашего поступка каждая женщина побоится довериться вам. В виду того, что вы никак не можете узнать среди придворных нимфу Эгерию, вы никогда и не увидите ее. В этом будет заключаться ваше наказание.
Альфонсо равнодушно поклонился и отошел в сторону, но все же успел заметить, что его равнодушие задело Лукрецию.
А теперь, дорогой синьор Орсини, порадуйте меня своей серенадой, обратилась красавица к Паоло.
Тот весь просиял от ласковых слов Лукреции, быстро вышел и вскоре вернулся с роскошной мандолиной. Эта очаровательная музыка производила чрезвычайно приятное впечатление на лоне природы, под мягким светом луны. Лицо Лукреции приняло скорбно-мечтательное выражение, на ресницах заблестели слезы, и Альфонсо почувствовал себя глубоко растроганным,
даже виноватым перед нею. Но вот раздался звучный голос Паоло, жаловавшийся в своей серенаде на жестокость красавицы, и все очарование исчезло. По окончании пения дамы сняли букеты цветов со своих корсажей и бросили их к ногам певца. Все присутствующие мужчины, кроме Альфонсо, бросились поднимать их.
После баталии цветов все вернулись к трону Лукреции, которая встала со своего места и растерянно смотрела вокруг, точно только что очнулась от сна.
Ах, я, кажется, забыла бросить свой букет! с удивлением воскликнула она. Теперь у всех вас есть кавалеры, обратилась она к дамам. Каждый кавалер поведет к ужину ту даму, чьи цветы находятся у него в руках. Только рыцарь Святого Иоанна остался без букета. Видно, судьбе угодно, чтобы он был моим кавалером. Дамы и мужчины, идите вперед, в грот Эгерии, где будет сервирован ужин, а я с рыцарем пойду позади всех. Его сан и принципиальное презрение к женщине служат ручательством того, что он для меня не опасен.
Дамы поспешили исполнить приказание своей повелительницы. Реджинальд и Паоло Орсини поняли хитрость Лукреции, и их лица омрачились, но, во избежание неловкости, им все же пришлось предложить руки своим случайным дамам. Вскоре процессия двинулась к гроту.
Последняя пара сильно отстала от всей процессии. Лукреция взяла руку Альфонсо, не поднимая на него взора, и они долгое время шли молча. Принц невольно думал о том, что произошло с ним и прекрасной женщиной, опиравшейся на его руку, и не мог подавить чувство нежной жалости к ней.