Вот как? Следовательно, это наша прекрасная сестра возбуждает сплетни по городу и назначает ночью свидание иоанниту? с невыразимой горечью проговорил Цезарь.
А если бы и так? Какое ты имеешь право вмешиваться в мои дела? запальчиво воскликнула Лукреция. Ведь ты мне не муж, не отец, и даже не брат! Помнишь, чудовище, ты уверял меня, что нас не связывает кровное родство, что ты подкинутый ребенок!
Я был безумцем,
потерявшим голову от страданий, а ты упрекаешь меня за мои муки! со страстным негодованием возразил Цезарь.
Хорошо, оставим это! кротко заметила Лукреция, и слезы потекли по ее щекам. Уходи, пожалуйста, сейчас придет рыцарь, которого я жду, и я ни за что на свете не хотела бы, чтобы он узнал во мне Лукрецию Борджиа.
Альфонсо слушал этот разговор с беспокойством, сомнением, и, наконец, радостью, что обвинения против Лукреции не вполне верны, но скоро эта радость сменилась отчаянием.
Ты, кажется, больше всего боишься, что наш отец узнает о твоих похождениях, прекрасная Лукреция? со злой улыбкой проговорил Цезарь. Старые предания и новые примеры доказывают нам, что в порыве ревности он не щадит даже собственных детей. Вспомни о судьбе Джованни, которого ты так страстно любила! Видишь, не мне приходится дрожать за свою участь, а тебе и твоему фавориту!
О, ты чудовище!.. Я даже не знаю, как тебя назвать, когда захочу пожаловаться на тебя отцу! воскликнула Лукреция. Твоему преступлению нет имени!
Жалуйся, моя прелестная сестрица, своему Сатурну. Я знаю, что от тебя зависит гром и молния. Твоя ослепительная красота сделала тебя владычицей нашего земного Юпитера, возразил Цезарь. Пусть и его второго сына постигнет такая же внезапная смерть, как и первого. Тебе известно, когда он умер и где? А, может быть, меня ждет участь твоего второго мужа, которого закололи из ревности на ступенях храма Святого Петра?
Не знаю, с кем или с чем сравнить тебя, Цезарь, с удивительным самообладанием ответила Лукреция: назвать тебя зверем нельзя, так как нет зверя, равного тебе по жестокости. Одно могу сказать, я убеждена, что ты принимал во всех этих ужасных преступлениях более деятельное участие, чем те кинжалы, которые отправили моего мужа и брата на тот свет. Берегись, если хоть один волосок упадет с головы благородного рыцаря, спасшего мою жизнь!.. Я сумею отомстить тебе, в каких бы потемках ты ни совершил свое гнусное дело.
Мне знаком твой мстительный характер, прекрасная Лукреция, но я не сойду так покорно со сцены, как мои предшественники, не стану молчать, как рыба. Пусть свет узнает о моих преступлениях, но вместе с тем, он увидит, какому чудовищу подчинена Италия. Ты еще не знаешь меня, моя сестрица, не подозреваешь, на что я способен, когда мне грозят местью...
Люди не поверят тебе. Они признают тебя безумным, да ты таков и есть! неуверенным, дрожащим голосом проговорила Лукреция.
Это мы посмотрим. А скажи, милая сестрица, какой вид был у твоего ледяного рыцаря, когда наш отец удостоил тебя чести всенародно заключить в свои объятия! ? иронически спросил Цезарь.
Такой, как будто он поверил лжи и клевете, которые ты распространяешь повсюду. Да, во всем виновата твоя ложь. Пока ты не сделался моим врагом, никто не говорил обо мне дурного слова, взволнованно ответила молодая женщина и, встретив грозный взгляд герцога, продолжала почти умоляющим голосом: ну, может быть, я слишком строга к тебе, может быть, во всем виновата моя несчастная судьба, но оставь меня, ради Бога, в покое!.. Чего ты хочешь от меня? Что, по-твоему, я должна сделать? Возненавидеть своего отца? Лишить его единственной привязанности, оставшейся у него на старости лет? Он сам говорит, что я единственный светлый луч в его жизни. Клевещите на меня дальше, и да будет проклят тот, кто верит гнусной сплетне, распространяемой завистниками, кто осуждает женщину, не имея никаких доказательств в своих руках, кто сумел из чистой дочерней любви создать грязную клевету об интимной близости между дочерью и отцом.
Аминь! смеясь, подхватил Цезарь. Ты прокляла своего рыцаря, произведшего на тебя такое неотразимое впечатление. Ты наверное, считаешь его образцом храбрости, а вот увидишь, он не посмел прийти сюда.
При этом обвинении в трусости Альфонсо сделал неосторожное движение, отчего зашумели листья на деревьях. Но разговаривавшие были так поглощены своей беседой, что не заметили этого шума.
Нет, у него хватило бы смелости прийти сюда, но он не хотел этого, возразила Лукреция. Он презирает всех женщин, не только меня.
А я говорю, что он не придет, отчасти по трусости, отчасти потому, что весело проводит время и без тебя! со злобным торжеством заявил Цезарь. Я знаю, что он приглашен феей Морганой сегодня на ужин.
Если даже это так, то какое мне дело до этого? Я так устала от всех этих мирских неприятностей, что с наслаждением посвятила бы свою жизнь Пречистой Деве Марии! с такой скорбью воскликнула Лукреция, что Альфонсо почувствовал себя растроганным.
Как? Наша юная вдовушка Лукреция Борджиа собирается сделаться монахиней?
насмешливо заговорил Цезарь. Однако, если ты действительно считаешь себя оклеветанной, то почему соглашаешься на брак с Орсини, прикрепляющий тебя к Риму и дающий повод к дальнейшим сплетням? Между тем, если бы ты вышла за принца Феррарского, то клевета была бы вырвана с корнем.