демократии не только неизбежна, но и оправданна. Однако я отказываюсь верить, что действия исполнительной власти в условиях демократии обречены быть настолько медленными, чтобы представлять опасность для общества» . Б. Майроф позже отмечал: «Под его (Рузвельта) руководством американская система правления превратилась из политической структуры, вращавшейся вокруг конгресса, в более динамичную схему государственного устройства во главе с президентом» .
У простого народа в отношении Рузвельта появилось нечто прежде невиданное культ личности. Далекая от экстремизма «Нью-Йорк таймс» писала: «Американскому народу кажется, что Рузвельт ниспослан небесами в самый трудный час». Повсеместно утверждалось, что «он может видеть во тьме» . По мнению У. Буллита: Рузвельт «сегодня единственный человек, который способен руководить САШ и который справляется с положением» . Личность Рузвельта подчеркивал, тот факт, что он с первого дня своего президентства избегал рядом со своим именем упоминания о партии, к которой он принадлежал, подчеркивая общенациональный характер своей миссии и необходимость единства в стране. Как писал историк Д. Бернс: «Он взял на себя роль отца нации, внепартийного лидера, общенародного президента». Одним из прозвищ, которым «окрестили» своего президента американцы, было «хозяин» .
Мобилизационные меры в экономике, как отмечает Б. Линдси, были «в огромной степени обязаны военным прецедентам». Например, закон о восстановлении национальной промышленности фактически проводился людьми из Военно-промышленного управления. Первый директор Национальной администрации восстановления, генерал Х. Джонсон, как и Первый директор Администрации регулирования сельского хозяйства Д. Пик были ветеранами Военно-промышленного управления. Корпорация финансирования реконструкции, созданная Гувером и расширенная Рузвельтом, была создана по образцу Военной корпорации финансирования и частично укомплектована бывшими чиновниками последней, и т. п. Согласно историку У. Лейхтенбургу, «едва ли хоть одно из мероприятий или учреждений Нового курса не имело аналогов в опыте Первой мировой войны» .Вторым шагомВоенные метафоры сквозили даже в первой инаугурационной речи Ф. Рузвельта: «надо двигаться дисциплинированной верноподданной армией, готовой на жертвы ради общей дисциплины Большие цели пробудят в нас священное чувство долга, подобное тому, которое пробуждается во время вооруженной борьбыя без колебаний возьму на себя руководство великой армией нашего народа Я буду просить у Конгресса широких властных полномочий для борьбы с чрезвычайной ситуацией, столь же неограниченных, как полномочия, которые мне были бы даны в случае фактического вторжения иноземного врага» .
обеспечение надежных активов» . Но главную роль в преодолении кризиса играли государственные инвестиции. Если с 1929 по 1933 г. они составили 10 млрд. долл., то только в одном 1934 г. уже 12 млрд., в 1935 г. до 13 млрд., в 1936 г. 15 млрд., в то время как частный капитал дал экономике всего 10 млрд. долл. . Аналогичным путем уже давно шли Германия и СССР, теоретическое обоснование мер использования государственных инвестиций было сделано Дж. Кейнсом в книге «Общая теория занятости, процента и денег» (1936 г.). Еще до избрания Ф. Рузвельта президентом, с практической точки зрения ее обосновал будущий (при Рузвельте) легендарный глава ФРС М. Эклс, который в 1932 г. предложил программу увеличения государственных расходов .