А если он окажется не болтуном? улыбнувшись, спросил Дубельт.
То я бы хотел видеть его своим приемником. Потому как в отличие от многих
действующих капитанов и даже адмиралов он смотрит вперед. Сильно наперед. Века на два уж точно. И ясно видит зачем нам нужен флот и какой. По шагам. Если это все не пустые фантазии хотя бы частью, то я оставлю флот ему с чистой совестью.
Михаил Петрович, я правильно вас понимаю, вы желали бы видеть его моряком? неподдельно удивился император.
Да. Если не обманет в обещаниях.
Чудны дела твои, Господи покачал головой Николай Павлович и перекрестился на образ.
Я согласен, произнес Чернышев. Пускай лучше сует свой нос в корабли, чем в армию. Пользы больше.
Император едва заметно нервно дернул щекой.
Его уже порядком раздражало это предвзятое отношение Чернышева, которое, чем дальше, тем сильнее проявлялось. Он будто бы ревновал ко Льву. Оттого и злился, раздражаясь при любом его упоминании, стараясь всячески препятствовать его идеям и предложениям.
Присутствующие это тоже заметили.
Ну, кроме Чернышева, которого явно обуревали явные эмоции. Вон сидел-пыхтел
* * *
В то же самое время в Казани молодой граф Толстой беседовал с дорогим гостем. С Дональдом Маккеем весьма перспективным, как ему казалось, судостроителем из США.
Война войной, а дела делами. Поэтому стряпчий Льва Николаевича вел очень активную деятельность в США по вербовке разного рода специалистов. Например, вывез на датских кораблях работников с арсенала в Харперс-Ферри, где некогда трудился Кристиан Шарпс.
Вот как англичане оказались поблизости, так и завербовал.
Корона очень жестко обращался со всеми местными производствами, старательно их уничтожая. Чтобы даже если война не выгорит, то устранить конкурента в лице Соединенных штатов. Поэтому работники и побежали.
Наслышаны уже были.
Всех таких деятелей англичане сгоняли в концентрационные лагеря[4] под открытым небом, и утилизировали, применяя самые жестокие меры. Тут и голод, и размещение под открытым небом, и расстрелы по любому поводу, и тяжелый каторжный труд по инженерному обеспечению их кампании. Но не умственный, а лопатой и киркой.
Вот работники предприятий и мерли как мухи. А впереди английских войск летела их слава
На Харперс-Ферри к началу 1848 года трудилось 341 работник. Двадцать семь предпочти отступить на юг. Остальные же приняли предложение Льва, подписав контракт, и с семьями перебрались в Казань на постоянное место жительства.
Да, где-то четверть разнорабочие. Но в Казани и их не хватало. А вот процентов за шестьдесят это квалифицированные работники. Что было ценно. ОЧЕНЬ ценно. Разом пополнив предприятия Толстого на полторы сотни таких человек. Ну и инженеры с машинистами, так как на том арсенале имелось около сотни паровых машин
Всего же за 1848 году уже удалось вытащить в Казань свыше трех тысяч ценных специалистов. По-настоящему ценных. Вот как этот кораблестроитель
Вы просите невозможного! с некоторым раздражением воскликнул Дональд Маккей на английском. К его удивлению, граф свободно на нем общался. И все мои учителя это, без всякого сомнения, подтвердили бы.
Учителя?
Учителя.
Опытные кораблестроители?
Именно так.
В свое время один мудрец подметил, что, если какой старый, опытный человек говорит, будто что-то можно сделать это почти наверняка так. А вот если говорит, что нельзя, то весьма вероятно он ошибается. озвучил Лев собеседнику первый закон Артура Кларка. Друг мой, не будьте стариком в столь юном возрасте.
Какой-то странный мудрец. покачал головой Маккей.
Да вы сами посудите. Каждое новое поколение проходит немного дальше. Вспомните, что кричали в Париже по поводу локомотивов? И что же? Все страхи и ужасы оказались пустышкой. Потому что молодые пришли и сделали то, что старики считали, будто бы сделать нельзя. На этом стоит человечество. В этом и суть смены поколений. Они ведь не просто так меняются.
Может быть нехотя согласился Дональд.
Черт возьми! Будьте как пират!
В строительстве кораблей? удивился Маккей.
В отношении к жизни. Единственный способ обнаружить пределов возможность состоит в том, чтобы отважиться шагнуть немного дальше в невозможное. озвучил граф ему второй закон Кларка. И мне нужны, чтобы вы это сделали вместе со мной. То есть, просто пошли и построили большой парусник с четырьмя или даже пятью мачтами водоизмещением десять тысяч тонн. Быстрый. Максимально быстрый. Но пригодный для эксплуатации минимальным экипажем. Поэтому с паровыми лебедками и тому
подобными ухищрениями.
И паровой машиной
Да. кивнул Лев. На случай маневра в порту или неудобных местах. Причем не с винтом, а с водометом[5].
Но почему нахмурился Дональд. У него же низкая эффективность!
Это так, согласился граф. Но у него нет винта, который мог бы мешать движению под парусами. Кроме того, можно использовать одну и ту же паровую машину, как для хода, так и для подруливания. Ставим ее, допустим, ближе к корме. Там же в днище водозабор для парового насоса. А от него задвижками регулируем потоки. Надо? Направляем на маршевый ход. Надо? Поворачиваем нос. Представляете, как он сможет крутиться и вертеться в порту и узостям? Сам. Без буксиров и шлюпок.