Под вечер я с тоской посмотрел на выпас. Не меньше, а то и больше полусотни десятин, а мне придётся нарезать более ста двадцати вёрст. И ведь как всегда по закону подлости, окажется, что я обнаружу искомое в самом конце.
М-да. Ну, насчёт закона подлости это я в самую точку. Только малость ошибся. Потому что к исходу третьего дня, прочесав весь выпас, да ещё пару тройку раз вляпавшись в коровьи лепёшки, я так ничего и не обнаружил. Я даже прошёлся по тропе в Глуховку, обследовав как её саму, так и пройдя вдоль неё, хотя и прошлось продираться сквозь кусты. Ни-че-го.
Может и не было оборотня, отпив из фляжки воды, произнёс я.
Был, Пётр Анисимович. Не могло его не быть. Случилось это не так чтобы и давно. Опять же, Митрич говорит, что сам с другими деревенскими видел, как Алексашку во дворе корчило, когда он обращался. Да и бед он тут столько наворотил, что народ по сию пору крестится. А вот место Место может и не то. Мало ли как он брёл, побитый-то. Если сильно прилетело, то там уж и дороги не разбираешь.
Я конечно же не рассказывал Илье всего. Он знал, что мне за каким-то лядом нужны места где случались обращения в оборотней. Но понятия не имел для чего именно. Риск? Есть такое дело, если узнают, то могут приписать мне намерение пойти по стопам Седова.
Не знаю плетений конструкта? Да ладно. Подвести человека
в полнолуние, раз, другой, третий, когда-то же нарыв прорвёт, и получите готового оборотня. А то и не одного, а сразу несколько. Вот сколько получится набить в контуры кармана, столь и будет. Это же не прокол, а выброс. Скорее всего, именно так разбойничья ватага и обратилась, если и не в полном составе, то уж несколько человек точно.
Но и совсем уж в одиночку не получается. А я, если кому и могу довериться, то молочному брату. К тому же, своё чрезмерное любопытство он вроде как поумерил. Зато в сборе информации проявил недюжинные способности. Поначалу-то был увалень деревенский, но пообтесался в городе. Опять же шуры-муры с бабами, причём не только за деньги, но и по любви, повысили не только самооценку, но и придали уверенности в себе.
Ч-чёрт. И какими тропами ходил этот Алексашка? в сердцах выдал я, наблюдая околицу довольно большого села Глуховка, в лучах клонящегося к закату солнца.
Так может всё же брёл куда глаза глядят? предположил Илья.
Скорее всего так и было. И сдаётся мне, что мы это место не найдём. М-да. Жаль. Ладно, не всё коту масленица, поехали ко второму. Может хоть там повезёт, подытожил я.
Там-то точно должны найти, потому как приметный камень имеется. Только место то дурное, и лучше бы людям не знать, что мы туда сунемся, не то пересуды пойдут, а тебе ведь этого не надо, посчитал своим долгом напомнить Илья.
Не дурак, помню. Илюха, вишь малец гусей пасёт? Узнай у него может есть короткий путь на постоялый двор. Как-то неохота по дороге круги нарезать.
Молочный брат молча кивнул, и дал шпоры лошади. Приближаться к селу мне не хотелось, оно ведь неприлично заехать в чужие владения и не засвидетельствовать хозяину своё почтение, а время терять не хотелось.
Короткий путь имелся причём заблудиться попросту нереально. Тропа поначалу вилась между деревьями и подлеском, затем ныряла в глубокий и протяжённый овраг. Именно огибая его дорога и делала большой крюк. Выбравшись с другой стороны они оказались на очередном выпасе, сквозь который в вечерних сумерках практически как струна тянулась серая лента тропы. Ею пользовались для того чтобы бегать или кататься верхами на почтовую станцию чтобы отправить или получить письма и газеты.
Дело к вечеру, а потому мы скакали крупной рысью. Трофейные лошади оказались превосходными, с узорами высокого ранга, скакать недалеко, а потому без труда выдерживали скорость порядка пятидесяти вёрст в час.
Почувствовав что-то очень знакомое, но мимолётное, я потянул поводья, заставляя свою лошадь остановиться. Та недовольно захрипела, но послушно начала сбавлять ход, и нас догнал шлейф пыли. Мой живой транспорт заплясал на тропе, силясь понять, какого собственно понадобилось всаднику. А я с любопытством смотрел на тропу в обратном направлении.
Проскакавший чуть дальше Илья, так же остановил лошадь, но в отличии от меня, тут же скользнул на землю, уже выхватывая из-за спины ружьё, и высматривая возможную опасность. Боец в седле из него посредственный, зато когда под ногами не стремена, а земля, может сильно удивить.
К слову, он единственный, кого я натаскал ещё и на приёмы из нижнего брейка. Причём получалось у него на уровне со мной, и это с моим-то режимом аватара. Когда же он обзавёлся ещё и узором «Ловкости» то и вовсе превратился в по-настоящему опасного противника. Во всяком случае, потеряв преимущество в неизвестных моему молочному брату приёмах, я с завидной регулярностью стал проигрывать ему рукопашные схватки.
Что случилось, Шелест? не обнаружив противника, не удержался от выкрика Илья.
Всё нормально, успокоил я его.
Эдак легонько дал шпоры лошади посылая её шагом обратно по тропе. Проехал с сотню шагов и остановился, удовлетворённо выдохнув. Не знаю, что потянуло Алексашку идти этим путём, далеко в стороне от Борисовки. Или это совершенно иное место, а он влетел в другом, хотя в это и слабо верится, но я нашёл-таки место Силы.