Так и знал, что не надо революционеров этих слухать!
То точно! Солдаты сражаются, им наша вера нужна, а мы тут сомневаться не будем.
Передача давно закончилась, но люди и не думали никуда уходить, все еще пытаясь осознать и пережить дуновение новейшего времени, заставшее их врасплох.
Сегодня же он словно помолодел. Невероятное достижение науки, радостные крики на улице, которые было слышно даже из Зимнего. Это была в том числе и его победа потому что это именно он не побоялся отстоять русские интересы на востоке но на душе все равно было неспокойно. Николай посмотрел на жену, которая очень часто помогала ему поймать за хвост правильную мысль.
Еще никто, тихо сказала Аликс, так не говорил с народом.
Ни генерал, ни министр, ни ты сам, добавил Михаил. Это изобретение может быть опасным. Возможно, было бы правильнее его запретить.
Нет! сразу отсек эту мысль Николай. Мы, конечно, еще обсудим это с министрами, Государственным советом и Синодом. Но Шереметев, когда просил разрешение на эту трансляцию, приносил мне одобрение от церкви. Отец Антоний даже разрешил установить один приемник прямо рядом с Казанским собором.
Это честь для армии, заметила Аликс. И большая поддержка.
Это мудрое решение, Николай отошел от окна и опустился в кресло. Наука занимает все больше места в нашей жизни. Церковь могла бы бороться с ней и стать слабее или же заключить союз и стать сильнее.
Пусть и у нас будет союз, не согласился Михаил. Но вы представьте, сколько пользы наши враги смогут извлечь, если смогут общаться на таких расстояниях. Или революционеры. Один нигилист с таким передатчиком смог бы смущать умы всей страны от Варшавы до Владивостока.
А разве наши запреты их остановят? тихо заметила Аликс, которая уже почувствовала настроение мужа. Тут лучше пользоваться моментом, что именно мы оказались впереди всех.
Не запрещать, поддерживать, но Николай бросил взгляд на Михаила. Подумать, как взять под контроль. И надо будет завтра с самого утра позвать на завтрак Шереметева и Попова. Пусть первый уже в деталях расскажет о том, что Макаров хочет с этим делать дальше, а второй добавит понимания с точки зрения науки.
Что? переспросил через несколько секунд Виктор Викторович, запутавшись в слишком уж неожиданном докладе.
Что? повторил он через минуту. Настоящий голос? Прямо с фронта?
Из Маньчжурии?
Мысли Виктора Викторовича понеслись галопом. Как сумели? Впрочем, не его дело Как отреагирует царь? Впрочем, опять же, учитывая, что Николай вчера дал добро на установку приемника у них в министерстве его позиция понятна. Министр финансов, очевидно, будет против, но Уже не ему решать.
Что церковь? Сахаров представил, кто еще может оказаться резким и опасным противником нового открытия, но, как оказалось, Макаров и его ставленник подстраховались заранее.
И тут успели.
Виктор Викторович после того, как в 1898 году был назначен начальником Генерального штаба, успел набраться опыта столичной политической жизни. И интерес царя, церкви и простого народа фактически гарантировал успех новому проекту. А значит, можно будет расширить под него финансирование и Генерал неожиданно вспомнил не свои штабные дела, а как в 1878 году вместе с Гурко прорывался через Балканские горы и штурмовал Шипку.
А ведь такая связь это не только новые деньги, это настоящая возможность сделать армию сильнее.
Собирайте на завтра прямо на утро наши телеграфное и инженерное направления и сразу же запросите оценку в ученом комитете, Виктор Викторович запустил бюрократическую махину Военного министерства, но собирался придать ей максимально возможное ускорение. Бумаги от них мне будут нужны уже к двенадцати.
Они могут не успеть.
Можете сказать всем, что царь обязательно спросит, из-за кого я задержал доклад. Так что пусть поторопятся
Виктор Викторович дождался, пока Нарышкин выйдет, а потом со вздохом снова посмотрел на бумаги. Ну вот, только-только он закончил с броневыми войсками, так теперь как пить дать снова придется сидеть и изводить бумагу, готовя приказы под отдельное управление радиосвязи. Однако Дело есть дело. А как говорится: кто, кроме нас?
Глава 17
В тринадцать лет многое пролетает мимо, но отец Фрэнсис научил молодого Джона ценить хорошее образование, и он был искренне благодарен директору и попечителям школы за то, что те тратят на них свои деньги и время. Даже свежие газеты всегда лежали на отдельном столе при входе, чтобы ученики могли следить за успехами Британии. Вот только сегодня их почему-то не было.
Словно почувствовав легкую неправильность, Джон даже немного опоздал в класс мистера Бернара. В отличие от всех остальных учителей в школе мистер Бернар был французом: один бог знал, как он обошел закон Форстера и смог подтвердить свою квалификацию в английском министерстве, но на весь квартал это был единственный учитель-иностранец. Некоторые его за это недолюбливали, а вот маленький Джон, наоборот, приметил, что тот искренне любит свое дело, и всегда ждал очередного невероятного рассказа об окружающем их мире.
И сегодня на лице мистера Бернара играла как раз та самая улыбка.