Лей уже. А то невмоготу стоять
Фитиль не забыл?
Ты еще пошути!
Усмехнувшись, Михаил принялся медленно сливать в сток содержимое бурдюка. Змейка масляных разводов послушно скользнула в сторону караулки. В свете лампы сейбин отдавал золотом. Феерия девяносто девятая проба в овне.
Пора уже, нетерпеливо прошипел Шарет.
Досадливо покосившись на спутника, Михаил сунул запал в отверстие ламповой колбы. Через несколько секунд, показавшимся пленникам вечностью, тряпка соблаговолила загореться. Символом хрупкой надежды маленький огонек отправился в недолгий полет. Коснулся воды зашипел
Потухнет, обреченно сказал Шарет.
Дал бог латентного пессимиста Михаил закрыл глаза. Когда он их открыл, над потоком танцевали синеватые язычки огня, мало
чем напоминавшие пламя даваемое сейбином.
М-м? высказался Шарет.
Понимаю тебя. Михаил погасил лампу. Но объяснить почему так горит не могу. Это данность, смирись.
Так даже лучше, очнулся стегардец.
Михаил торопливо поставил решетку на место и накрыл отблески пламени отобранной у спутника курткой.
Жди здесь, сказал он Шарету и крадучись переместился к двери караулки. Прижался к окантовке люка в попытке оценить степень угрозы. Никаких видимых или слышимых изменений ночные реалии не несли. Шорох, стон, скрип, пьяный смех, звон Михаил искоса взглянул на смотровые отверстия Будет обидно, если с той стороны пьяный яроттец решит явить служебное рвение именно сейчас.
Капай! раздалось из караулки.
Рискнув, Михаил бегло проанализировал видимую сквозь отверстия картину. На отвороте коридора к лекарской стоял хмельной яроттец и непонимающе созерцал плывущие вдоль стен сизые облачка дыма.
Чет это Стражник икнул и промаршировал в лекарскую. Пробыл там с минуту, вернулся и переломился в приступе рвоты.
Ты падла опять у лекаря протирку схлебал? спросили из-за стола. В поле зрения Михаила возник второй яроттец с пучком зелени в правой руке и кружкой в левой.
«Двое?» Михаил не поверил.
Там у костоправа из пола дым идет.
Не может из пола дым идти!
Идет. И воняет.
Да ты совсем берега потерял!
В ответ первый стражник гневно воздел руки в преддверии яростной отповеди и плавно съехал по стенке на пол. Сплюнув, его напарник удалился за стол. Послышалось сочное бульканье.
Михаил отстранился от люка, шагнул назад и едва не заорал, различив во тьме серебряные блюдца огромных глаз. Под серебром угадывалась массивная тень хищного силуэта. Слова и мысли закончились. Враз.
Одобрительно кивнув, годок развернулся и неспешно удалился.
Валим, рядом возник Шарет.
Погоди, я щас сознание потеряю.
Ополоумел?! Стегардец вцепился в плечо приятеля. Живо уходим
А я годока видел, сказал Михаил, подчиняясь рукам, влекущим прочь.
Рад за тебя
В камере их с нетерпением ждали.
Ну как? спросил Труг. Взяв у Корноухого принадлежности поджога, он торопливо спрятал их под ворохом тряпья.
Мик годока видел. Шарет с облегчением приютился у стены и шумно перевел дух.
И все?
А почему тихо? раздался женский голос. Ваарки проявили любопытство.
Да горело-то сущие пустяки Чуток подымило в караулке, о чем яроттцы, если так будут квасить, поутру и не вспомнят, ответил Михаил.
Не томи, резче, чем следовало, сказала Дзейра.
Если вкратце, то по стоку можно попасть в лекарскую, где и познакомиться с парочкой караульных.
И что нам это даст? непонимающе спросила Дзейра.
Потенциал.
Чего сказал?
Существует три явных выхода караулка при арене, контора Чедра и большие непрошибаемые ворота. Вот и думайте. А я вздремну.
Михаил улегся и, свернувшись калачиком, подготовил себя к приходу сна. Дискуссии хороши на свежую голову. Сомнениям здесь не место решение уже готово, остается только его найти.
Мик, ты такая сволочь, что даже мне нравишься, хмыкнул Труг.
Новый день решил изменить устоявшийся распорядок. Отгремели бои и после весьма прозаичного обеда, прошедшего в тягостном молчании раздумий, на пороге камеры заговорщиков возник годок. Его появление ввергло команду в ступор. Птице-лев редко являлся народу, выбираясь из кельи-одиночки исключительно к раздаче еды. Обслуживали его последним надо полагать, сливали остатки.
Привет, нарушил молчание Михаил. Шарет и Дзейра вздрогнули.
Перегородивший выход годок удовлетворенно кивнул и шаркнул когтями о плитки пола. Звук получился неожиданно громким.
Мне понравилось, что ты сделал, пробасил он. Ты поступил согласно заветам Великого Отца врагу спуску не давать ни в силе, ни в слабости. Достойно уважения. Пройдем ко мне
А зачем? Михаил беспомощно огляделся. Компания выглядела не менее озадаченной.
Давно не говорил ни с кем Это плохо. Не по завету Хочу поговорить с воином.
Да конечно. Михаил встал и внутренне подобрался. К вечеру у него появится новый союзник. Идем.
Потратив десяток минут на путешествие, они обстоятельно, не тратя времени на лишние слова, расположились в логове годока. Молчаливая жестикуляция нового знакомого заставила Михаила повременить с вопросами. Щелкнули, приподнимаясь, надкрылья годок сердито завозился в неопределенном наборе телодвижений.