А ведь вы легко могли бы избавить меня от объяснений с визирем. Рассказав, куда делся младший сын Камаля. Но вы не хотите, а мне недосуг заставлять.
Можете сделать со мной что угодно, но Фарида не получите.
Совершенно верно, могу. Просто поиски мальчика не совсем моя проблема. Вы, госпожа, страдаете тем же заблуждением, что и покойный Хуссейн. Вам кажется, будто в готовности к страданиям и смерти есть нечто героическое. Мать, готовая защищать дитя до последнего: это так трогательно! Достойно поэмы. Но нет. Героизма тут будет не больше, чем в бессмысленной и жалкой смерти Хуссейна.
А вот это женщину проняло: губы задрожали, влажно блеснули глаза. Она едва не расплакалась, однако сдержалась. Хуссейн валялся сейчас в груде тел на окраине: передавать труп матери Шеймус запретил.
Очень сомневаюсь, госпожа, что Фарида удалось вывести за пределы города. А потому не считаю это упорство осмысленным. Знаете, почему лично вам я не причинил вреда? Ха У вас превратные представления о мире и через то превратные представления обо мне, госпожа. Вы прожили жизнь в этом дворце, и жизнь была добра к вам. Вы видите мир прекрасным садом в который вдруг, ни с того ни с сего, вторгся чужеродный, безобразный монстр. Вот только на деле весь мир это мрачный лес, населённый чудовищами. Я страшнее всех прочих, однако не хуже. Может быть, в чём-то даже лучше.
По случившемуся в Рачтонге этого не скажешь.
Вдова весь вечер надеялась быть убитой сгоряча. Но теперь Исхила-Камаль, наверное, уже понимала: ничего не выйдет. Лишь из гордости вела себя по-прежнему.
Люди в Рачтонге виноваты сами. Вам рассказали об их судьбе а вот что муангцы прежде сделали с нашими пленными, ваш муж не рассказывал? Или, может быть, не знал? В Рачтонге тоже сильно ошиблись на мой счёт. Хотели запугать. Но в нашем общем тёмном лесу именно я самая злобная, свирепая и страшная тварь.
От воспоминаний о резне в Рачтонге даже Ангусу иногда хотелось избавиться. Редко кому-либо удавалось по-настоящему вывести Шеймуса из себя, но муангцы преуспели на этом поприще. Зря, зря
Шеймус резко опрокинул в себя кубок. Ирма потянулась, чтобы освежить чашу но капитан так зыркнул, что женщина вжалась в спинку кресла.
Вы портите мне настроение, а оно и так не было не лучшим. Мне надоел этот цирк. Сейчас же пошлю к визирю, чтобы как можно быстрее со всем этим покончить. Не хочу больше стоять между мураддинами: разбирайтесь в своих кружевах сами.
Эээ Шшшеймус, может
Молчи. и Ангус мгновенно замолчал. Прежде мы, госпожа, сделаем только одно.
Что же?
Я не пророк, но на ближайшие три дня будущее Фадла знаю точно. На три дня в городе хозяин один хозяин и жизни, и смерти, и тем более местам за этим столом. Это должно быть ясно: не только вам, но и моим людям. Нынче я здесь над всем властвую, и вот над этими чудесными побрякушками тоже. К зелёным глазам изумруды подходят лучше, чем к чёрным. Поэтому окажите любезность отдайте их Ирме. Сами. Хороший жест на прощание и уже не будет сомнений, что каждый в этом зале сидит именно на своём месте.
Поскольку вдову никто до сих пор и пальцем не тронул, драгоценности оставались при ней. Ясное дело, что так и так ненадолго капитану взбрендило разыграть небольшой спектакль, и идею постановки Ангус нашёл забавной.
В украшениях лейтенант понимал немногое, но мог оценить: серьги Исхилы-Камаль кому угодно на зависть.
Мураддинка словно вовсе прослушала слова капитана: ноль реакции. Ирма опустила глаза. Пауза явно затягивалась.
Госпожа Всегда уважаю твёрдость характера, но вы близки к той же ошибке, которую муангцы совершили
в Рачтонге. Я сказал, что хочу увидеть. И жду.
Просто заберите их. Вы же можете.
И прежде сидевшая прямо, с гордо поднятой головой, вдова пуще приосанилась. Спектакль так спектакль, выходит. Роль Исхала-Камаль выбрала и играть её намеревалась до конца.
Шеймус приподнялся, опираясь на подлокотники. Вокруг будто померк свет.
Желай я сам забрать эти серьги забрал бы. Довольно. Если придётся сказать ещё хоть слово, то обращено оно будет вооон к тем приятным людям с Аззинийских островов. И они возьмут у вас гораздо больше. Это отложит беседу с визирем, но в целом ей не помешает. А я, поверьте, буду смотреть и смеяться.
Даже те, кто этого разговора не слышал, почувствовали холодок. И Регендорф, вольготно расположившийся в объятиях Гайи, и Бенедикт Музыканты сбились с мелодии, мальчишка-кальянщик спрятался за мраморную колонну.
Чаще всего капитан добивался желаемого. Чаще всего на протяжении уже очень многих лет, о чём бы ни шла речь. В этом зале исключения не произошло.
Глава 12
Встреча с Ржавым Капитаном располагалась где-то возле последней строки воображаемого списка хотя предводитель наёмников, возможно, думал иначе. Визирь не беспокоился насчёт порученного Шеймусу. Если кто при Фадле и производил впечатление человека, коему можно просто дать распоряжение и ожидать отчёта то именно он.
Поэтому сейчас, когда Джамалутдин-паша возлежал на устеленном атласом топчане, чувствовал он себя спокойно и расслабленно. Полутёмная комната во дворце Камаля была небольшой, но при том и богатой, и уютной: не всегда такое сочетается.