Отец уже упал на землю и просто не мог подняться, а во мне вспыхнул настоящий огонь. Я еще не могла превращаться в дракона, но огонь почувствовала такой мощный, словно во мне во мгновение ока закипела кровь.
Я решительно направила свои мысли на врагов, терзающих мою мать, и начала произносить заклинания: одно за одним! Замораживание! Один горгус неожиданно покрылся инеем с ног до головы и замер, а потом окаменевшей тушей рухнул прямо на каменную кладку двора. Два других судорожно замахали крыльями и обратили свои взгляды на меня. Но мама отвлекла их внимание ударами хвоста, и они опять набросились на нее.
Я вознегодовала и просто начала кричать все подряд: сковывание,
заморозка, призыв, телепортация!!! При последнем заклинании резко вверх почему-то взмыла мама (наверное, я так сильно хотела удалить ее от этих отморозков, что невольно это заклинание прокричала для нее). Маму унесло высоко в небо, а горгусы беспомощно повалились на землю, полностью покрытые льдом, беспомощно выпучившие свои желтые глаза и судорожно дышащие друг на друга бессильными струйками черного дыма.
Для верности я их еще припечатала заклинанием потери магии на семь дней, и монстры мгновенно перевоплотились в трех худощавых и невзрачных мужчин, дрожащих от холода и не могущих совладать с цокотом собственных зубов.
Потом я рванула к папе, который лежал на боку и тяжело дышал. Из его огромных мощных ноздрей струились остатки дыма, а мутные глаза с продольными зрачками смотрели на меня с едва заметными искорками сознания. Я плакала и тщетно пыталась вспомнить заклинания врачевания, но в голову лезли только слова против чумы или моровой язвы. Однако потом все-таки вспомнила кое-что: заклинание передачи сил. Наклонилась к огромной шершавой лапе, положила свою ладошку на помутневшую чешую и тихо произнесла: «Отдаю тебе силу для жизни, пусть она станет твоим стержнем и поможет сердцу крепче стучать!».
Моя рука засветилась тонким желтым светом, а по телу дракона пробежала отчетливая дрожь.
Вдруг его взгляд стал осмысленнее, а хвост поднялся в воздух. Рана на груди начала на глазах затягиваться. Рыкнув немного, папа мгновенно уменьшился в размерах и снова стал человеком.
Окровавленный, бледный, но живой папа пытался встать на ноги, и я тут же подбежала к нему, подставляя свое плечо. Почти сразу же с неба спикировала мама и быстро обернулась в женщину. Она тоже выглядела не очень: платье местами было изорвано, царапины на руках и ногах отчетливо проступали на белой коже, но она была в гораздо лучшем состоянии, чем отец, поэтому даже смогла к нам подбежать.
Раненные воины осторожно поднимались с земли, косясь на все еще дрожащих горгусов, из замка потянулись остальные жители, склоняясь над телами умерших или бессознательных друзей.
Мы с мамой отвели папу в здание и уложили в кровать. Пока родители не были осмотрены лекарем, который, к счастью, совершенно не пострадал, потому что прятался в подземелье, куда я его отправила с женщинами, никто даже не пытался начать разговор.
Но этот момент все-таки настал. Мне было страшно, ведь теперь всем стало понятно, что я нарушила строжайшее правило. Но ведь благодаря этому папа и мама живы! Разве оно не стоило того???
Но я понимала, что наказания мне не избежать, поэтому сидела на стуле с опущенной головой и ждала.
Мила! Ты была в башне? послышался первый, страшно спокойный вопрос отца. Его спокойствие говорило лишь об одном: мой проступок был неизмеримо ужасен!
Да, тихо пискнула я.
Сколько раз? послышался второй вопрос.
Много, ответила я.
Насколько много? Десять раз? Двадцать? Говори правду, Мила!
Я боялась говорить. Потому что далеко не двадцать и даже не тридцать! Минимум сто! А может и больше!
Больше ста раз, наконец смогла я выдавить из себя и опустила голову еще ниже, сгорбившись на стуле, как столетний старик.
Шокированное молчание было мне ответом, но отец вскоре опять сказал:
Ты знаешь, что твой проступок очень и очень серьезен?
Я вся сжалась и утвердительно кивнула.
Тогда ты понимаешь, что, не смотря ни на что, мы должны тебя наказать?
Я снова кивнула, чувствуя, как по моим щекам начинают бежать слезы. Слезы обиды, ведь я ничего плохого не сотворила, зарождающего чувства несправедливости, потому что именно эта моя магия сегодня помогла остановить врагов. Я надеялась на небольшое одобрение, а получила только лишь наказание и упрек
Мы запираем тебя в комнате на полгода, вынес отец свой вердикт, а я поражено замерла и перестала дышать. Полгода??? Это же немыслимо долго!!! Невыносимо долго!!!
Я вскинула лицо и неверящими глазами посмотрела сперва на хмурого папу, потом на расстроенную маму, а после вскочила на ноги, горько заплакала и убежала прочь, в ту самую комнату, которая скоро станет мой настоящей тюрьмой.
Меня заперли через пару часов. Без дальнейших слов или дополнительных объяснений. Я плакала тихо, но отчаянно и горько. Обида в сердце все больше росла и поднималась выше горла, вырываясь тихими подвываниями и дрожанием искусанных от досады губ.
Когда за окном начало темнеть, и в комнате сгустился полумрак, я не стала зажигать свечей, а просто сидела на полу и вытирала воспаленные красные глаза.