И вот они стоят друг перед другом. Отец и сын. Айрин тихонечко отошла в сторону, встала рядом с Эйнри и Лейхио.
- Сколько у нас есть времени?- Целых семь дней. Здесь. На ночь я должен буду уходить.- Отлично. Пойдем, пристроим меня и вещи в какую-нибудь из здешних гостиниц? Вы как, в курсе, какая тут самая лучшая?- Нет. Я вообще здесь третий раз в жизни, - Дэйниш повернулся и вопросительно посмотрел на остальных. Те, почти синхронно, отрицательно покачали головами.- Значит, сейчас пройдемся по всем, благо их тут всего четыре.- Дэйн, вы с отцом давайте ищите гостиницу, а мы пойдем искать приличный ресторан. Спишемся потом, - и Айрин постучала пальцем по часам.Эйнри отдал Дэйнишу свои часы с функциями вызова и обмена сообщениями. По-хорошему надо бы было закупить партию из штук десяти, связанных между собой. Двух, вернее, трех, если считать и Сабинины, явно было мало.
Как только Дэйн с отцом скрылись, Эйнри снова обнял Айрин и нагло улыбнулся, глядя ей в глаза: "Погуляем?".Лейхио зафыркал от смеха, глядя на них:- Эйн, ты не боишься, что ночью госпожа тебе отомстит?- Хуже, чем неделю назад? Не боюсь, - и Эйнри, запустив руку в волосы девушки, за затылок притянул ее к себе и поцеловал.Уже прошло несколько месяцев с того, первого, поцелуя, когда он почувствовал своими губами вкус губ госпожи. Вообще вкус губ женщины. Сформулировать словами, чем губы госпожи отличаются от губ Вилайди, он не смог бы. Но они отличались. Мягкостью, нежностью, чем-то неуловимым, когда сразу понимаешь - целуешь девушку. И где-то на уровне подсознания возникает контроль, поцеловать госпожу так же властно и нагло, как Вилайди, он не сможет. Пытался. Не вышло. Да, поцелуй отнюдь не нежный. Но все равно без полного погружения, расслабления. Вот когда целует сама госпожа... Тогда можно закрыть глаза и улететь.Если бы Дэйниш знал, как ему всегда страшно, в каком он всегда напряжении, когда ведет себя с госпожой вот так, как сейчас, например.Интересно, что чувствует Лейхио? Или его после прощальной молитвы страх совсем покинул?
- Пойдем гулять, мальчики? Наша задача найти ресторан приличный, помните?- Я-то помню, госпожа! - Лей снова фыркнул. И, подойдя к Эйнри, шепнул тому в ухо: - Что, красавчик, пошел в отрыв?!А затем громко объявил:- Предлагаю разделиться! Связи у меня, конечно, нет, но я буду ждать вас на этом месте через три часа. Пойду в бордель и сниму там толпу девочек, - и, соорудив на лице просительное выражение, сложил ладони горсточкой и протянул их в сторону Айрин: - Госпожа, выдайте мне, пожалуйста, единовременную дотацию на удовлетворение физических потребностей.
- Я вам всем на пропуска положила кучу денег. На три часа в борделе тебе хватит. Правда, кормить тебя потом придется за наш счет, но что уж с тобой поделаешь, - девушка говорила серьезно-печальными тоном, изо всех сил стараясь не улыбаться.- Да вы меня благодарить должны! За то, что я не буду ходить за вами следом с постной рожей и ехидничать, а тихо исчезну и оставлю вас наедине, - усмехнулся Лейхио, наблюдая за Айрин. - Кстати, могу я надеяться, что за семь дней хоть три часа времени вы уделите лично мне, госпожа? интонация все такая
же полушутливая и только в глубине глаз напряженное ожидание ответа.- Спасибо тебе, Лей! Низкий тебе поклон! Выделю я тебе три часа, а может, и больше, - девушка не сдержалась, улыбнулась. Погладила мужчину по щеке ладонью И все разбежались по территории Космопорта.
***
Дэйниш был искренне удивлен, как легко и просто ему было с отцом. Как будто они знали друг друга всю жизнь. А может, так и было? Дэйн все время смотрел на отца, говорящего с ним с экрана. Слушал, учился, любовался. Копировал, сначала на подсознательном уровне, а потом уже осознанно. И походку, и манеру откидывать волосы или, наоборот, одним движением вдруг - раз! - и лицо спрятала черная грива. И теперь он смотрел на него: живого, близко, рядом. Узнавал и вспоминал. Знал всю жизнь.
А Дайнис... Просто был так рад, что мальчик выжил и нашелся. Потому что его мать полностью лишила его права видеть своего ребенка. Хотя он каждый год первые десять лет прилетал на Венгу в день рождения сына, пытался добиться встречи хотя бы с ней... Оставлял ей письма. Умолял. Убеждал. Готов был даже заплатить. Только одного он не мог дать ей - быть с ней. А она за это лишила его права быть с сыном.И вот его мальчик вырос. Вырос в красивого парня. И уже умудрился сделать его дедом. В сорок один год. И жена у него красавица. Главное, не стерва местная, а вполне себе адекватная девушка.Постоянно ноющее где-то глубоко внутри чувство вины вдруг резко растаяло.Дайнису нравилось в сыне абсолютно все. Особенно, как он каждым неуловимым движением напоминал ему самого себя в молодости. Хотя лицом больше похож на мать. Даже глаза ее, синие. Но взгляд был его. И разрез глаз - его. И грива черных волос - его. И весь этот высокий, мускулистый, красивый парень - его. Его сын.Они поговорили обо всем понемногу. И о жизни Дайниса, и о жизни Дэйниша. И о смерти женщины, которая их соединила и разлучила. И о женщине, которая скоро подарит одному сына и дочь, а другому - внука и внучку. И о том, что родители этой женщины чудом оказались друзьями Дайниса.К тому времени, как они определились с гостиницей, заселили Дайниса в номер и даже разложили все вещи, между ними не возникло ни одной неловкой паузы. Разговор тек спокойно, не напоминая встречу двух экзальтированных барышень или двух нелюдимых подростков.С младшим, тоже выросшим без него, потому что его мать так и не простила "измены", хотя ведь именно ради нее вырвался, прорвался, бросил... Выжил в этом кошмаре, для начала. С младшим такого взаимопонимания не было. С ним вообще было тяжело общаться. Как будто это он жил где-то на другой планете, а не в соседнем городе. И свою голубизну мальчишка преподнес ему пафосно, с вызовом. Типа удивил. После двух лет жизни на Венге.А Дэйниш... Тот парень рядом с ним, Эйнри, кажется, он ведь его обнимал. Но потом расцепились. Интересно, неужели, чтобы его не шокировать?- Блондин, который стоял рядом с тобой, зеленоглазый такой - твой любовник?Дэйн в это время пил минералку и чуть не подавился. Откашлялся.- Нет, я с ним просто сплю. И со вторым тоже.