Бог мрака, костеря на чём свет стоит поганого архитектора, который придумал проект дома, больше похожего на лабиринт Минотавра, пробирался в сторону гнёздышка, где развлекалась парочка. Он чувствовал, что интересующая его особа сейчас не одна. Это неприятное знание подгоняло его гораздо лучше приснопамятных плетей фурий вкупе с гневом Юпитера и Юноны в случае, если кто-то из них обнаружит удивительную вещь. Древние античные божества докатились до того, что были вынуждены жить среди современных небоскрёбов вместе с другими созданиями из давно канувшей в воды Леты эпохи.
Тут до его слуха донеслись женский и мужской голоса, в последнем он с изумлением опознал свой собственный. Зашипев, точно раскаленные уголья, на которые попала капелька ледяной воды, Мрак вырвал дверь, предусмотрительно запертую на задвижку, и застыл, как вкопанный. Иветту сжимал в страстных объятьях самозванец, похожий на него, как две капли воды. Несносная паразитка почти уступила его наглым домогательствам. Она периодически постанывала от удовольствия и томно выдыхала имя, которое ему присвоили с легкой руки богинь: «Эрик!».
Немедленно отпусти Ветку, мерзавец! взбешенный наглостью незнакомца, который, как он чувствовал, был всего лишь смертным, Эребус бросился в атаку.
Он оттащил соперника от приглянувшейся ему дамочки. Потом бог мрака по давней привычке щелкнул пальцами, желая превратить этого наглеца в жирного поросёнка, чтобы продать его на ближайшей скотобойне. Этому коварному заклинанию его в давние времена научила сама колдунья Цирцея. Ушлая чародейка питалась исключительно мясом тех несчастных, которых её колдовство превращало в бессловесную скотину. Он повторил движение раз десять, прежде чем понял, что магия по каким-то одним ей известным причинам отказывается повиноваться своему господину.
«А, чтоб того, кто в этом виноват, фурии за жабры взяли!» сердито подумал Эребус, видя, как соперник расстегнул ещё один крючочек на платье, став на шажок ближе к заветной цели.
Парочка была настолько увлечена любовной игрой, что не обратила внимания даже на грохот сорванной с петель двери, которая рухнула на пол с такой силой, что разлетелась на куски.
Талея, бросив гостью на Нокс, из-за которой на самом деле и разгорелся весь сыр-бор, насмешливый взгляд, промурлыкала:
Чтобы Эрик не засветил нас в порыве неукротимой страсти к мнимой тебе, Мегера и Геката сделали так, что в его арсенале есть всего лишь собственные кулаки и мозги, порядком обленившиеся из-за лёгких побед. Так что они имеют примерно одинаковые возможности, чтобы окучить Лильку!
Тогда Сева останется при своей жене, как и положено на собственной свадьбе! светло-карие глаза девушки искрились от такого лукавства, что фея сразу решила, что лично присмотрит, чтобы эта забавная смертная прожила подольше и посчастливее.
Девчонка ей определенно начинала нравиться не меньше, чем остальным. По крайней мере, характер свой во всей красе она показывать не боялась, что очень импонировало ирландской интриганке. От Талеи порой даже у Юпитера и Юноны случалась жуткая головная боль. Только поделать они с крылатой поганкой ничего не могли. На неё строгие законы небожителей не распространялись. Как и на других представителей кельтского Волшебного народа.
Всеволод слишком поздно осознал, что они больше не одни в комнате, в спешке восстанавливая утраченную над «Иветтой» власть. Мускулистые руки ухватили соперника за ворот рубахи и оттащили прочь. Потом кулак заехал мужчине под дых с такой силой, что у того перед глазами потемнело.
Не смей приставать к моей ведьме, самозванец! Да еще под моей личиной! Убирайся сейчас же, иначе я так тебя взгрею, что до конца дней своих будешь шарахаться и от собственной тени!
Ветка и так моя! парировал «близнец», оставив рубаху в руках у взбешенного бога мрака. Три года почти что под одной крышей много значат, неудачник! Пошёл вон! Это моя женщина! Ни с кем делиться ею я не намерен! и он со всей дури заехал наглецу в челюсть, выбив её.
Эребус
с громким хрустом вставил кость обратно и ураганом налетел на обидчика, грозно потрясая костистыми кулаками. В комнате раздавались только постанывания женщины, о которой все забыли, и сосредоточенное сопение двух дерущихся из-за неё «павлинов».
Пока мужчины с переменным успехом пытались доказать «кто Иветте хозяин!», недовольная таким небрежением Лилия открыла затуманенные страстью глаза, которые тут же полезли из орбит. Было от чего: целых два Эрика квасили друг другу морды за право обладания ею. Конечно, было лестно, что она способна разжечь в сердцах такую животную страсть. Только сейчас на уме у прохвостки было нечто совсем иное.
«Один Эрик хорошо, а два лучше!» подумала она про себя, нехотя встала и пошла разнимать драчунов, благоразумно не влезая в свалку.
Думая, что борются за единоличное владение строптивой ведьмой, соперники спуску друг другу не давали. В ход шел любой подходящий предмет, который попадался под руку. Когда всё, что можно было оторвать и использовать в качестве орудия в споре, закончилось, они попытались было приватизировать и туфли невесты. Их та уже легкомысленно скинула на пол, но получили такой отпор, что отступились.