Полезу, не стал увиливать он, вытягивая её из кресла за локоть. Я ж не евнух, чтобы любоваться на тебя без надежды покуситься.
И всё-таки я уточню, протиснувшись между ним и дрогнувшей стеклянной стеной, пошла на принцип Лёка.
Вылезла из колбы, а тут и начальник собственной персоной. Вышел из своего отсека и, направляясь на выход, без полунамёков и подтекстов прямо заявил:
Я не против. Кажется, тебе на сегодня хватит.
Но, я не доделала
В понедельник, отмахнулся он. Не горит.
Однако, выходя в коридор, всё-таки не удержался и ткнул в сторону Олега большим пальцем:
А у него, кажется, уже.
Везение продолжало слоняться вокруг случайно избранной счастливицы: на всём пути от кабинета до машины им не встретилось ни одной поклонницы Олега. Либо он их шантажировал, либо все под впечатлением от случившегося с Анжелой где-то сгруппировались и обсуждали.
Добрались быстро и молча: Лёка не хотела разговаривать, а он, видимо, не хотел мешать ей не хотеть. Когда внедорожник мягко прокрался через услужливо разъехавшиеся створки ворот, она увидела то, что не разглядеть за высоченным кирпичным забором: дача действительно оказалась дачей. Не громоздким коттеджем, а одноэтажным небольшим домиком из бруса. Он был построен прямо посреди двора, значит, за домом осталось достаточно места для отдыха. В то, что Олег завёл там огород, верилось с трудом.
Уютно, одобрила гостья небольшую комнату с большим камином.
Где кроме него уместились только пара кресел и широкая низкая лежанка без спинок. Покрытая настоящим рыжим лисьим пледом. На полу была расстелена медвежья шкура, и оттого в комнате попахивало зоопарком. Узкие, как бойницы, окна наглухо покрывали жалюзи. Между креслами стоял невысокий столик с высоким канделябром. Такие же возвышались на многочисленных полках вдоль трёх стен.
Люблю запах тающего воска, пояснил Олег, пронося пакеты с едой мимо дверей то ли гостиной, то ли чертога для соблазнения. И нет: женщин здесь не бывает. Это моя нора и только моя. Возможно, станет и твоей.
От чего это зависит? задумчиво уточнила Лёка, присоединившись к нему на кухне.
От твоего желания и моего везения, ответил он.
И вдруг шагнул к ней, запирая плечи в железный
замок своих тренированных рук.
Что, прямо сейчас? от неожиданности смутилась Лёка, не зная, как себя вести. Не разувшись?
Я ждал шесть дней, напомнил Олег.
Он целовал её недолго, но впечатляюще. Полу забытый студент показался ей детсадовцем, неумело расплющившим губёшки на щеке самой красивой девочки в группе. В душе просто обязано было что-то стронуться, переходя в томление, негу и прочие умопомрачительные ощущения. Вместо этого там начала зарождаться неведомая прежде ярость. Без ожесточения и гнева. Нечто вообще ни на что не похожее: ослепляющее, режущее по нервам, свирепое и непреклонное.
Что поразительней всего, именно из него выплеснулся в кровь огонь не желания, а натуральной похоти. Она готова была отдаться даже не разувшись. Как последняя шлюха. Эта сквозанувшая где-то глубоко и далеко нелепая мысль запустила в пылающую кровь ледяной ветер. Тот столкнулся с огнём, и лавина смешавшихся стихий ушла в землю, как молния по громоотводу.
Это было недолго? Да? глядя глаза в глаза, с каким-то странным неразличимым подтекстом спросил он.
Его дыхание скользнуло по её губам остатками спасительного ветра.
Да, нехотя выдавила она.
Чувствуя единственное необоримое желание немедля уйти, убежать и больше никогда не видеть этого человека
Ты хочешь уйти? то ли догадался он, то ли подслушал её мысли.
Да.
Я отвезу тебя, слегка отстранившись, пообещал Олег, продолжая не отпускать её взгляд.
Постоял так несколько секунд, показавшихся вечностью. Кровь, было, вновь закипела назойливым пламенем. Но душа фыркнула на него, и тот погас, как огонёк свечи от человеческого дыхания. Олег разомкнул руки и преспокойно занялся приготовлением ужина. А Лёка внезапно совершенно успокоилась. Ей даже стало хорошо, покойно. И желание сбежать ускользнуло из сознания ручейком талой воды.
Музыку? предложил хозяин дома, нарезая мясо.
Нож в его руке не вгрызался в тугую плоть, а нежно беспрепятственно проникал, будто лезвие бритвы. В этом было больше хищного, чем в хрусте костей на клыках.
Не люблю, устало выдохнула она, возвращаясь в гостиную. Я полежу немного? Что-то меня как-то вдруг придавило.
Можешь забраться под плед. Одетой, разрешил Олег.
Спасибо, почти промычала Лёка, ощущая, как оберег на груди становится всё горячей, словно пытается её приободрить.
До лежанки она буквально доволоклась из последних сил. С трудом оторвав от неё чугунное покрывало, рухнула на край и тут же свернулась калачиком. Он пришёл следом и укрыл её. А потом Лёка провалилась в тяжёлое липкое, переполненное ароматами без запаха забытьё.
Проснулась оттого, что её ногти впились в живую плоть. Не вгрызаясь, а нежно беспрепятственно проникая, будто лезвие бритвы. В этом было больше хищного, чем в звуке хриплого прерывистого дыхания навалившегося на неё зверя. Зверя с горячей гладкой кожей и стальными тисками вместо рук.