Это продолжалось до тех пор, пока один вражина не поскользнулся на куче мусора и под ним, что-то не блеснуло.
Тогда я, не давая ему встать, вонзил ему в грудь тесак и откатил мертвое тело в сторону. Под ним действительно был вмурованный в мостовую артефакт. Однако все мои попытки выковырять его оттуда не дали результата.
Прикрывавший меня Олег, устал ждать:
- Дай я!
Я вскочил и тут же вступил в бой с парой орков. Хотя Олег и ковырялся с кристаллом меньше полминуты, этого времени мне вполне хватило, чтобы быть прижатым двумя орками к стене. И только бешеное вращение перед собой тесака, позволяло удерживать орков на некотором
из-под кафтана. Сам кафтан и треуголка были обшиты серебряной нитью.
Толстяк в ожидании уставился на меня маленькими умными глазами. Я внимательнее осмотрел его.
На вид я дал ему лет сорок. Толщина его была обманчива. Под слоем жира явно угадывался крепкий мышечный каркас человека, привыкшего к тяжелому труду и обладавшего большой силой. Сильными были и кисти рук, сжимавшие шпагу и пистолет. В наше время его бы приняли за борца на пенсии, давно не следящим за формой. Здесь он скорей какой-нибудь бывший кузнец или бурлак.
И все же несмотря на его огромную силу и шпагу у моего горла, шансы против него у меня были. Против него одного! Но позади него стояли четыре амбала в черном по два метра каждый. И каждый сжимал пистолет и шпагу.
Эх если бы хотя бы Янис был, да дядька Федор немного помог, тогда бы точно справился. Но Янис где-то бегал, а Федор Иванович лежал на своем топчане и стонал. Помощник из него никакой. Ему явно хорошо досталось от непрошенных гостей.
Ну ладно за это жирдяй мне тоже ответит. Я никому никогда не позволял обижать своих близких. Подумав так, я только потом сообразил, что дядька Федор, Илзе, Янис, который непонятно куда запропастился стали мне близкими. И я готов был защищать их до последнего.
Но сейчас я бросил пистолет на пол, а тесак, аккуратно взяв за лезвие передал Илзе. Она уже оделась и стояла у меня за плечом.
Толстый проводил взглядом мой тесак, но ничего не сказал.
- Сударь я выполнил ваши наглые требования. Теперь соизвольте представиться, чтобы я знал, кого я убью при первой возможности! я решил перейти хотя бы в словесное наступление.
С чего это вдруг, я сам до конца и не понял. Умом циничного, умудренного жизнью пятидесятилетнего выходца из двадцать первого века, я понимал, что делаю глупость. Но нынешний мой молодой организм через край, переполненный тестостероном и адреналином не хотел слушать голоса разума.
Бывший кузнец, ухмыльнулся. Отступил еще на шаг, убрал пистолет и шпагу, слегка поклонился и произнес:
- Петр Алексеевич Опанасенко!
- А так ты еще и не дворянин! Тогда я при первой возможности запорю тебя до смерти на конюшне.
Видимо это его вывело из себя, хотя внешне это никак не проявилось. Только в глазах полыхнула злоба и желание убить меня на месте.
- Сударь! Я служилый дворянин и являюсь экспедитором Тайной Канцелярии Его Величества. Мне нужен дворянин Андрей Борисович Ермолич! Это вы?!
Не сводя взгляда с Опанасенко, я молча кивнул.
Вот и фамилия моя всплыла. Похожа на мою настоящую. Там в моем прошлом будущем я был Ермолович.
Опанасенко сунул руку в карман и вытащил оттуда свиток, увешанный сургучными печатями на шнурах, развернул его, пробежал глазами. Набрал воздуха в грудь, хотел видимо прочитать в слух. Потом махнул рукой, свернул свиток, сунул назад в карман и бросил:
- Короче щенок, ты обвиняешься в государственной измене!
Глава 6
- В чем, в чем! Оглохли что ли, сударь? В государственной измене Опанасенко, не скрывая торжествующей улыбки, повторил слово «государственной» по слогам.
- Врешь, покажи бумаги, - я рванулся навстречу экспедитору.
- Стоять на месте! Не положено! услышал я резкий окрик экспедитора и почувствовал, как что-то сильно сдавило мне горло.
Сразу почувствовал, что задыхаюсь. На глаза навернулись слезы. Казалось, что еще мгновение и мою шею расплющит в огромных тисках. Всего меня будто сковало по рукам и ногам.
Казалось неимоверным усилием воли мне таки удалось в несколько приемов поднять руку, чтобы протереть залитые слезами глаза.
Я увидел в нескольких шагах от меня Опанасенко с вытянутой вперед рукой. Он будто старался своими толстыми пальцами раздавить воздух.
Каждый раз, когда экспедитор шевелил пальцами, мое горло сжимало все сильнее. Но и сам толстяк покраснел от натуги.
- У меня есть право уничтожить преступника, в случае если он оказывает сопротивление! Я считаю, что вы оказали мне сопротивление! произнес Опанасенко и еще сильнее сжал руку.
В следующее мгновение произошло сразу несколько событий. Я уже почти потерял сознание, когда краем глаза заметил какое-то движение.
Это Федор Иванович почти быстро поднялся со своей кушетки и бросился на экспедитора. Но Опанасенко выкинул в его сторону другую руку и моего воспитателя отбросило назад. Но давление на мое горло ослабло, и я смог вздохнуть.
В это же время дверь распахнулась и в комнату ворвался Янис. За ним маячила фигура Шереметьева.
- Что здесь происходит! прапорщик выхватил шпагу, отодвинул