- Кого? Кого? Не знаю кого? Худющего такого! Весь в плаще закутан. Он на меня местных люмпенов натравливал, мы с Янисом от них отбивались, а с утра я
сказать в оправдание Крынкина. Поняв это, я положил руку Сергею на плечо, останавливая его порыв. Мне надо было узнать от преображенца как можно больше, пока он не очухался от моего напора:
- А пока любезный Крынкин не мог бы ты поделиться с нами, кого тебя послали арестовать?
Как я и рассчитывал, наезжая на командира преображенцев и засыпая его вопросами, Крынкин стушевался:
- Я послан отыскать пропавшего экспедитора Тайной канцелярии Опанасенко. Он был отправлен в Ригу по государеву делу и подвергся нападению.
- С чего ты взял, что он подвергся нападению?
- В Санкт-Петербург прискакал гонец от, - Тут, видимо, Крынкин собрался и сообразил, что отвечает на вопросы непойми кого, да еще застигнутого на месте преступления:
- А, собственно говоря, кто вы такой, сударь и по какому праву задаете мне вопросы?
Мысленно чертыхнувшись, что не удалось до конца узнать полномочия поручика, я, сбавив тон, сделал вторую попытку:
- Уважаемый Георгий Михайлович, разрешите вам представить прапорщика лейб-гвардии Семеновского полка Сергея Александровича Шереметьева.
Сергей выехал вперед и не сходя с лошади, слегка поклонился.
- Он по поручению генерал-губернатора Риги Никиты Ивановича Репнина сопровождает меня к князю кесарю Ромодановскому.
Таким нехитрым маневром, я опять попытался не назвать себя, чтобы не спровоцировать Крынкина на всякие необдуманные действия. Типа моего ареста. Но поручик был начеку:
- А вы кто такой, милостивый государь?
- Я Андрей Борисович Ермолич. Итак, зачем вы здесь?
На лице поручика отразилась вся гамма его мыслей и чувств. Но я все-таки слегка напрягся и попробовал поконкретнее считать, чего хочет поручик. Я почувствовал, как в районе солнечного сплетения, там, где у меня шрам-цветок, медленно разгорается белый огонь.
Вот его тонкий язык превратился в тонкий луч. Этот луч поднялся к моему мозгу и через глаза скользнул по поверхности мозга Крынкина. Опять заболела голова.
Поручик словно что-то почувствовал, дернулся и внимательно взглянул на меня. Луч тут же словно щупальце отдернулся и потух.
Теперь я точно знал, о чем подумал Крынкин в этот момент. Это знание звучало у меня в голове как мешанина фраз и вопросов, которые поручик задавал себе во время нашего общения.
Крынкин не понимал, что ему делать. Он обнаружил место преступления. Очень кровавого и жестокого преступления. Он еле сдерживал рвоту, чтобы не опозориться перед подчиненными.
И еще эти вооруженные люди на месте преступления. Странные люди. Ладно, этот прапорщик семеновец Шереметьев. Вроде настоящий. Но надо спросить у него бумаги. Но Шереметьев, все больше молчит. А выступает этот. Дерзкий. Как его? Ермолич! Как он ловко у меня почти все выведал. Хорошо, что я не успел ему рассказать, о том, что к нам успел слуга экспедитора прискакать. Он и поведал, как вырвался от лиходеев, что стали Опанасенко убивать.
Этот Андрей Борисович вполне на татя похож. Дерзкий, сам черт ему не брат. И глаза у этого Ермолича вон как страшно огнем полыхнули. Да и непонятно кто он такой, хотя прапорщик к нему со всем уважением относится. Нет, определенно, без Ермолича тут не обошлось и его надо арестовать. Но остальные то на убийц непохожи. Сразу гвардию по выправке видно. В этом Ермолич прав. Да и оружие чистое. И мундиры кровью не заляпаны. Да и имя князя Репнина кое-что значит. Как бы хуже не было.
В общем, Крынкин не знал, что с нами делать. Ладно поможем ему нас отпустить, ну и себе очков наберем в глазах поручика, а заодно и князя-кесаря. Разговор с Ромодановским чую будет ох как непрост. Настолько непрост, что в случае чего и на дыбу отправиться можно, а потом и по этапу, а то и на плаху. Так что дополнительные бонусы пригодятся. Ну и самому в тень слегка отойти, а то и правда выперся вперед, а у самого ни положения, ни должности. Вопросики могут не только у Крынкина возникнуть.
Я наклонился к Сергею и шепотом попросил его показать подорожную и договориться о нашем дальнейшем следовании в Питер. Но сделать это аккуратно и вежливо. Сергей понимающе ухмыльнулся, тронул лошадь и выехал вперед:
- Господин поручик. Мы сами стремились поскорей сообщить о происшествии. И раз вы утверждаете, что посланы как раз, чтобы установить все обстоятельства гибели господина экспедитора, а не верить слову офицера у меня нет оснований, то, значит, вас нам сам бог послал.
В глазах Крынкина блеснула радость. Он сразу сделался очень важным:
- Да это так, прапорщик. Мне предписано высочайшим повелением разобраться, что здесь произошло. Поэтому, как старший в чине прошу показать ваши бумаги.
- Извольте, милостивый государь. Мы хотели оставить
здесь караул, но раз вы сюда уже прибыли, то вверяю сие место преступления вашим заботам. Сами же мы, с вашего позволения, продолжим путь в Санкт-Петербург.
Поручик уставился в бумаги и минут пять внимательно их изучал. Затем он перевел взгляд на меня и стал пристально разглядывать уже меня: