Так что насчёт переаттестации?
Ответить Чеслав не успел.
Тук-тук! прозвучало от входа, и в комнатушку прошёл усатый поручик с нагрудным знаком пластунов Мёртвой пехоты. Давешний дядька-урядник за ним не последовал и подпёр плечом дверной косяк.
Ну что опять, Чеслав? потребовал объяснений бравый усач. На кой чёрт я тебе понадобился?
В голосе прозвучало плохо скрываемое раздражение, но Чеслав виду не подал и указал на меня.
Принимай бойца!
Усатый поручик недобро улыбнулся.
Вот так раз! Без меня меня женили!
С капитаном всё согласовано, отрезал Чеслав и улыбнулся. Да ты не хмурься! Не хмурься! Сам же ему все уши о нехватке тайнознатцев прожужжал! А тут мало того, что пиковый адепт со склонностью к белому аспекту, так ещё и с порчей работать обучен. Ни в жизнь бы вам столь ценного кадра не отдали, если б не его дуэль с Гудимиром!
Поручик пластунов тайнознатцем не был, поэтому обернулся и распорядился:
Седмень, проверь!
Дядька-урядник отлип от дверного косяка, приблизился и заглянул мне в глаза.
Ага! протянул он после недолгой паузы. Не соврал Конокрад, и вправду склонность к белому аспекту просматривается. Левый глаз из-за порчи покраснел это наносное.
Он не заразный хоть? уточнил усач.
Нет, просто слишком к красному аспекту восприимчив, решил урядник, отступая. Похоже на врождённую особенность. Поэтому, наверное, и с порчей работать способен.
Поручик пластунов кивнул.
Хорошо! Забираю!
Погодите! всполошился я. А как же переаттестация?!
Забудь! отмахнулся Чеслав. Младшему уряднику пластунов сотня в месяц полагается на двадцатку больше, чем пиковому адепту.
Я шумно выдохнул, проглотил так и вертевшееся на языке крепкое словцо и напомнил:
Лекарю второго класса в месяц полторы сотни причитается! Патент мой по всем правилам выправлен, не имеете права его в расчёт не принимать!
Как ни странно, никто и не подумал вспылить, меня даже затыкать не стали.
Платят не за патент, а за работу, спокойно отметил Чеслав.
Тогда и не ждите, что стану кого-то от порчи избавлять!
Не поможешь товарищу? прищурился поручик пластунов.
Не стану отбирать кусок хлеба у коллег, буркнул я. А то обидятся и снова на дуэль вызовут.
Непременно вызовут! рассмеялся Чеслав. Я бы предпочёл у голодного волкодава кусок мяса из пасти вырвать, чем грош из кармана этих упырей умыкнуть!
Но усатый поручик лишь презрительно фыркнул.
В лагере и без тебя найдётся кому порчу снять! заявил он. А за его пределами делать станешь то, что прикажут. На вылазки будешь ходить лекарем второго класса с оплатой в соответствии с патентом. И не на базаре, не торгуйся! Марш на выход!
Даже не кивнув на прощание Чеславу, он покинул комнату, а дядька-урядник хлопнул меня по спине и благодушно усмехнулся.
Ты ещё про боевые не забывай! заметил он, сильной рукой направляя к двери. Червонец в день плохо разве? Озолотишься!
Я подхватил свои брошенные на пол пожитки и вышел на высокое крыльцо барака в некоторой даже прострации. На улице дожидалась повозка с установленной на задке картечницей, к которой присоседился пластун, рядом с ним вертел головой по сторонам Огнич.
Едем! распорядился поручик и вскочил в седло гнедого жеребца.
Рядовой пластун отпустил поводья и легко перемахнул через борт повозки, урядник последовал за ним, и хоть я давненько уже не занимался акробатикой, но тоже не ударил в грязь лицом. Забрался сам, не стал хвататься за протянутую руку Огнича.
На днище повозки были уложены какие-то ящики, пришлось гнездиться на них. Фургонщик уместился рядом и спросил:
Так ты к нам?
Угу, промычал я, оглядываясь.
Помимо усатого поручика за повозкой поскакали ещё двое верховых. Всадники, как и стрелец у картечницы, были в зачарованных кирасах и пробковых шлемах, а вооружены до зубов оказались так и вовсе решительно все. Надо сказать, такие меры предосторожности меня нисколько не порадовали. Если банальный выезд за пределы лагеря с подобной помпой проходит, что тогда о боевых вылазках говорить?
Вот же вляпался!
Но добрались до расположения Мёртвой пехоты без приключений. На вышках там стояли часовые, а периметр обходили патрули с собаками. Без тайнознатцев в охране тоже не обошлось уловил нечто сродни стылому ветерку. Ну и мертвечиной тоже пованивало, а лучше ходячего мертвеца на роль дозорного, как мне кажется, только приблудные духи годятся.
После того, как мы миновали караульных на воротах и подъехали к выстроенным чуть наособицу баракам, урядник прямо с повозки позвал:
Хомут! Принимай бойца!
Никто не откликнулся, тогда Седмень спрыгнул на землю, а когда я повторил его манёвр, распорядился:
Жди! И утопал в темноту.
Бывай, Боярин! махнул на прощание Огнич, которого
привлекли к выгрузке из повозки привезённых нами в лагерь ящиков, и я оказался предоставлен сам себе.
У бараков горели костры, я кинул свои вещи на землю и уселся на одно из брёвнышек. Пластуны поглядывали на меня с интересом, но не подходили и с расспросами не приставали. Я уже даже подрёмывать начал, когда вдруг дёрнулась штанина. Глянул на ногу и едва не заорал от неожиданности, приметив здоровенную сколопендру, более чем просто мерзкую на вид. В иной ситуации непременно заорал бы, а тут постеснялся новых сослуживцев, прикусил язык.