Краснов сбежал, а Жимин рванул за ним, не думая о последствиях.
Мы вышли из сада.
Фонари усадьбы заливали светом площадку перед домом.
В луже света у фонтана лежало три тела в тёмных масках.
Кругом всё говорило о том, что тут кипел неслабый такой магический бой.
Это было очевидно.
Кровь.
Сломанные перила.
Многочисленные следы применения магии воды, застывшие в странных ледяных узорах.
Но ни Амата, ни его врага нигде не было видно.
Где он? пробормотал я.
Варя вдруг затихла, словно тоже поняла, что что-то не так.
И в этот момент где-то в темноте раздался отдалённый хриплый крик.
Краснова? Или Жимина?
А потом грохот.
Шёл вперёд, оглядываясь по сторонам, но вокруг никого.
За фонтаном заметил ноги: неподвижные, раскинутые в неестественной позе.
Когда мы подошли ближе, картина прояснилась: это был Краснов. Точнее, то, что от него осталось.
Его тело было буквально разорвано пополам, словно кто-то ударил с такой силой, что плоть и кости не выдержали.
Рядом сидел Амат. Он тяжело дышал, его лицо и тело были покрыты ледяными узорами следами водных
хлыстов и заморозки. Видимо, они с Красновым «хорошо повеселились».
Пойдём. У меня в машине есть зелья, сказал я, протягивая другу свободную руку, чтобы помочь подняться.
Амат схватился за неё и медленно поднялся, слегка пошатываясь. Взгляд Жимина упал на останки врага, и он хрипло усмехнулся:
Ну вот, хоть один долг вернул.
Мы прошли через особняк.
Испуганные слуги шарахались от нас, прячась за дверями и колоннами.
Наша одежда была разорвана и в крови, мы выглядели как настоящие убийцы, вернувшиеся с кровавой жатвы.
Из машины я достал флакон с зельем и протянул Амату.
Тебя подвезти?
Нет, дальше я сам, он залпом выпил содержимое и с гримасой вытер рот. Ещё увидимся.
Взгляд друга стал жёстче.
Нам ещё нужно поговорить насчёт твоих изобретений.
Я лишь кивнул, вспоминая обещание насчёт разработок с антимагическим веществом, данное Жимину ещё в академии.
Проводив взглядом Амата, я усадил Варвару в машину.
Она больше не сопротивлялась. Вела себя словно кукла с пустыми глазами: безвольно опустилась на сиденье и застыла, не проронив ни слова.
Двигатель зарычал, и мы тронулись.
Дорога домой казалась бесконечной.
В голове крутился один и тот же вопрос: «Что делать с сестрой?»
Её выходки давно перешли все границы.
Заговор с врагами.
Покушение на мою жизнь.
Предательство рода.
В этом мире за такое полагалась смерть.
Но я был другим, во мне всё ещё жил человек из прошлого, для которого мысль об убийстве родной сестры была чудовищной.
И всё же
Я сжал руль.
Решение должно быть принято. Иначе следующая её выходка может стать для меня последней.
Глава 4
Металл в замке жалобно звякнул, и я на секунду задержал ладонь на деревянной поверхности двери, словно проверяя, выдержит ли она, если Варя решит биться в бешенстве.
Не открывать дверь, бросил я Потапу, который стоял в коридоре, переминаясь с ноги на ногу. Буду кормить сам. Никого к ней не подпускать.
Но как же что я скажу Ирине Владимировне? старик растерянно моргнул. Он явно представлял, какой разнос устроит моя мама за такое обращение с дочерью.
Скажешь, что я приказал. И всё.
Мой голос прозвучал тише обычного. Потап кивнул и поспешно ретировался, словно хотел поскорее уйти, пока его не затянуло в водоворот семейных проблем.
На следующее утро я проснулся раньше обычного, возможно, сказывалось адреналиновое похмелье после вчерашней бойни.
Тело ныло, но мозг работал с пугающей чёткостью, как будто кто-то вычистил его наждаком, оставив только холодный расчёт и острые углы мыслей.
Спать больше не хотелось. Даже если бы и хотелось, совесть не позволила бы.
Дела. Их было море.
Алхимическое производство требовало контроля, железная дорога финансирования, нужно было подробно изучить отчёты из «Яковлевки», донесения от Марсова и Лунева, да и других организационных дел хватало.
Мир не остановился только потому, что моя младшая сестра праздновала день рождения, а старшая решила устранить брата. Жизнь не замерла ради семейной драмы.
Я велел Машке приготовить завтрак для Варвары, а потом накрывать на стол.
Дверь скрипнула, когда я вошёл в комнату сестры.
Варвара сидела на кровати, бледная как призрак, с синяками под глазами, словно не спала уже не первую ночь. Увидев меня, она скривилась в гримасе, в которой смешались ненависть, отвращение и страх?
Взгляд девушки был острым, но не злым. Скорее, растерянным.
Голодна? спросил я ровным голосом, ставя поднос на прикроватную тумбочку.
Ответом был резкий взмах руки она смахнула еду на пол. Тарелка с кашей грохнулась на ковёр, хлеб покатился под комод, чай разлился тёмной лужей.
Я не буду есть из твоих рук, убийца! голос девушки дрожал, но в глазах горел почти безумный огонь.
Я медленно наклонился, поднял уцелевший кусок хлеба и аккуратно поставил опрокинутую посуду обратно на поднос. Мои пальцы не дрогнули.
Не в первый раз она пыталась меня спровоцировать. Не в первый раз она теряла контроль.
Тогда поешь в обед, сказал я, поворачиваясь к двери и забирая поднос.
И вышел, снова повернув ключ и оставив сестру в заточении.