Не потому, что я ехал быстро, а потому, что не видел ничего вокруг. Ни пейзажей за окном, ни поворотов, ни даже тех, кого обгонял.
В голове сначала крутилась только одна мысль: «У меня теперь есть боевой корабль».
Она стучала как метроном.
И следом пришла ещё одна: «Осталось только поставить его на рельсы и доставить к порталу в Новоархангельске».
Я мчался по пустой дороге и не мог сдержать дикой ухмылки. В этот момент я чувствовал себя безумцем, гением, триумфатором всем сразу.
Глава 2
Я подъехал, когда бал был в самом разгаре.
Высокие окна, мраморные колонны, широкая лестница у входа, уставленная кадками с розами, всё это создавало ощущение праздника.
Это было посвящение Таси в светскую жизнь, её официальное появление.
Несмотря на то что мы находились в центральной колонии, я чувствовал себя так, словно попал в самое сердце имперской столицы.
Странное чувство. Но ничего более нарядного и помпезного я не видел ни в этой жизни, ни в прошлой.
У подъезда толпились слуги в ливреях, ожидая своих господ.
По обочинам дороги стояли многочисленные кареты и несколько автомобилей. Это признак того, что среди гостей были не только аристократы старой закалки, но и те, кто не боится прогресса.
Из открытых двухстворчатых дверей лилась музыка.
«Как тут могла поместиться столичная филармония?» мелькнула у меня мысль.
Но стоило переступить порог особняка, как я понял: оркестр
разместился на хорах, так называемых балконах, расположенных вдоль стен. Такой приём использовался только в залах высшего класса. Только так всё пространство дома могло звучать.
Вальс исполняли потрясающе. Скрипки, виолончели, флейты сливались в едином порыве, заполняя зал волнами чистого, почти осязаемого звука.
Не просто музыка. Это была магия. Искусство.
Первой, кого я увидел среди танцующих на паркете людей, была мама.
Она вальсировала с ректором военно-морской академии Кировым. Мама кружилась в голубом платье из парижского ателье. Оно делало её моложе, элегантнее, словно возвращало на десятилетие назад, во времена, когда отец был ещё жив, а наш род не знал ни бедности, ни унижений.
Чувства боролись во мне.
Радость потому что она счастлива. Я видел, как легко мама скользит в танце, как смеётся, забывая обо всём.
Настороженность потому что адмирал Киров слишком часто наведывался к нам в «Новоархангельск» под благовидным предлогом. А теперь предмет его интереса стал ближе. Гораздо ближе.
Я понимал, что мама слишком очаровательна и мила, чтобы сидеть в четырёх стенах дома. Дети выросли.
Я патриарх рода.
Старшей сестре Варваре советы больше не нужны. Ей бы выйти замуж, но последние кавалеры оказывались проходимцами.
Что же касается младшей сестры Таисии, так сегодня был её день. День, когда девушка представлялась в обществе, и, судя по количеству гостей, которые откликнулись на приглашение, праздник явно удался.
Мама заметила меня буквально в самом конце танца.
Она извинилась перед кавалером и направилась ко мне.
Заметил, как на паркет вышел Амат.
Мой друг, здоровенный детина девятнадцати лет, с плечами, которым позавидовал бы любой грузчик, уверенно подошёл к моей младшей сестре.
Хрупкая, почти невесомая Тася положила руку на его ладонь, и они закружились, как только музыка зазвучала вновь.
Как кукла в руках медведя
Амат, несмотря на свою мощь, танцевал удивительно бережно, будто боялся сломать девушку.
А Тася сияла как маленькое солнце.
Её глаза блестели, щёки раскраснелись, и, несмотря на всё напряжение столь ответственного дня, сестра лучилась непритворной радостью.
Кирилл! мама коснулась моего плеча. Ты всё-таки пришёл.
В её взгляде был не просто упрёк за опоздание, но и облегчение от того, что я здесь, что цел, что жив.
Прости, мама. Дела
Вечно у тебя дела, вздохнула женщина, но тут же смягчилась. Сегодня не будем о них. Посмотри, какая Тасенька красавица.
Я кивнул.
Мама взяла меня под руку, наблюдая за танцем дочери, которая кружилась в центре под восхищёнными взглядами гостей.
Кирилл, родительница внезапно понизила голос, Анатолий Степанович спрашивал, не передумал ли ты. Он готов восстановить тебя на последнем курсе.
Мама! я резко повернулся, сдерживая раздражение. Сначала ты рыдала, когда я перевёлся в военную академию. Теперь настаиваешь на возвращении?
Я не настаиваю, поправила она, нервно натягивая перчатку. Просто ректор очень лестно отзывается о твоих способностях. Говорит, что у него давно не было таких курсантов и
Я скривился, перебивая:
У меня сейчас дел выше крыши. И я уже сто раз говорил: не вернусь к учёбе. Точка.
А с Надеждой Кировой ты начала она.
Ирина Владимировна, холодно ответил я, используя полное имя, чтобы показать, что тема закрыта. Может, хватит?
Мама пристально посмотрела на меня.
В её глазах мелькнуло что-то более глубокое, чем просто материнская забота.
Разочарование? Тревога?
Мы расстались, процедил я сквозь зубы. И сейчас у меня есть дела поважнее девичьих вздохов.
Тогда, может, в алхимический университет? не унималась женщина. Там тебя примут без экзаменов. С твоим уровнем магии будет достаточно рекомендательного письма.