Над караванами висело плотное облако пыли, смешанное с запахом конского пота и ружейного масла.
Штурм «Новоархангельска» не просто приближался. Он был уже на пороге.
А «Ярцево» стало последним перевалочным пунктом.
Когда-то это место называли «жемчужиной прибрежных колоний».
Сейчас от былой славы остались лишь полуразрушенные причалы, торчащие из высохшего дна как рёбра скелета. Ржавые якоря, вросшие в землю там, где раньше плескались волны. Остовы кораблей, навеки застрявшие в глиняных тисках.
Попытки создать здесь флот были обречены на провал.
Это всё равно что вызывать бурю в безветренный день бесполезно.
Сначала три года обильных уловов, процветание порта, грузовые пароходы, которые не покидали акваторию ни на минуту.
Затем внезапная засуха. Море начало отступать на глазах, оставляя суда буквально сидеть на мели.
Рыбаки в отчаянии наблюдали, как их лодки превращаются в бесполезные груды дерева. Через полвека всё вернулось на круги своя.
Флот возродили, но история повторилась. Снова засуха. Снова потери.
Никто не понимал: почему море уходит? Было ли это игрой природы или кто-то из богов решил, что колонии
«Ярцево» море больше не нужно?
Последней каплей стало происшествие семь лет назад. Военный эсминец «Стриж», только что вернувшийся с патрулирования, за ночь оказался в ловушке.
Море отступило так быстро, что экипаж спускался на берег по верёвочным трапам.
Они даже не успели понять, что произошло.
После этого корабли окончательно перебрались в Балтийск в «Новоархангельске».
Остались лишь бедные рыбаки на утлых лодчонках, умевших «ползти» по мелководью, да несколько военных кораблей, включая тот самый «Стриж», мой будущий бронепоезд.
Граф Смольников, когда мы встречались в «Павловске», обмолвился:
Отец купил это корыто из сентиментальных побуждений. Он верил, что море вернётся. Я же считаю это мазохизмом.
И теперь этот «мазохизм» станет моим козырем.
Но сначала визит в администрацию. Без их формального одобрения лучше не начинать строительство.
Я поправил сюртук, проверил документы в кармане и вошёл в здание губернаторской управы, где решалась судьба всех проектов в колонии.
Пора познакомиться с теми, кто держит «Ярцево» на коротком поводке
Я знал эту колонию. Она была соседкой «Новоархангельска», а значит, мне приходилось держать руку на пульсе.
Когда-то здесь правили пять семей. Теперь осталось только четыре:
Митины новые хозяева жизни, торговые магнаты, взявшие власть под свой контроль.
Рыбаковы бывшие морские волки, теперь почти разорившиеся. Ещё пару лет назад их флот был легендой, но море стало жестоким судьёй.
Вяземские виноделы и землевладельцы, которые не теряли хватки на виноградниках и дорогах. Они знали цену времени и каждому килограмму перевозимого груза.
Подлесных лесные магнаты, контролирующие поставки древесины, угля и строительных материалов. Их интерес к железной дороге был понятен: чем больше поездов, тем выше спрос.
А Пожарские Ну что Пожарские. Их здания в столице были переданы под административные нужды. Особняк в запустении, земли поделены между остальными родами.
Это был жестокий урок для тех, кто хочет слишком многого.
Барон Пестов! секретарь буквально подпрыгнул при моём появлении. Господин губернатор вас ждёт!
Откуда меня знает этот секретарь? Хотя, наверное, в империи не так много молодых деятелей, которые вместо бальных залов ошиваются в управах.
Но сюрпризы на этом не закончились. Вместо встречи с одним чиновником я оказался перед целым советом:
1. Губернатор Борис Львович Головинский пухлый лысоватый мужчина с лицом профессионального игрока в карты.
2. Василий Митин холодные глаза, дорогой сюртук, пальцы постоянно постукивали по ручке кресла. Его взгляд говорил больше, чем слова: «Я слушаю, но уже решаю, сколько ты стоишь».
3. Два представителя Вяземских отец и сын, похожие как две капли воды. Как будто один вышел из зеркала другого.
4. Старый Подлесных седой как лунь, но с хищным взглядом. Его семья владела большей частью лесных угодий и не привыкла делиться.
5. Сергей Рыбаков потомственный морской офицер, глава семьи, потерявшей флот, но не дух.
Барон Пестов, губернатор улыбнулся, но в его взгляде читалась настороженность. Ваш проект амбициозен.
Необходим, поправил я. Железная дорога свяжет три ключевых города колонии. Торговля увеличится в разы, а значит, вы будете получать больше денег от пошлин.
Митин молча наблюдал, оценивая ситуацию. Он не спешил. Он считал.
Маршрут? спросил один из Вяземских.
Я развернул карту, ткнул в неё пальцем:
Прямая линия: телепорт «Ярцево» телепорт в «Новоархангельск». Я должен успеть к началу наступательной операции в Балтийске.
Но до неё осталось меньше двух с половиной месяцев, губернатор приподнял бровь. Вы уверены, что успеете?
Если мне не будут мешать, то да, уверен.
В комнате повисла тишина. Это был вызов.
Затем заговорил Митин:
Мы не против. При условии, что наши компании получат небольшие преференции при грузоперевозках.
Ага, вот она, цена вопроса. Основными товарами для экспорта были фрукты и вино, и им требовались особые условия перевозки. Вино это не зерно, оно не любит тряски.