Солнечный свет падал на её бледное лицо, подчёркивая тени под глазами.
Она не спала всю ночь. Думала. Возможно, плакала.
Чего ты хочешь? Чего добиваешься? начал я первым.
Её пальцы сжались в кулаки, но взгляд уже не был безумным, только обожжённым обидой и завистью. Да, именно завистью.
Какой у тебя уровень магического источника? неожиданно выпалила сестра.
Третий, ответил я, не видя подвоха в этом вопросе.
Третий, она повторила это слово с какой-то горькой интонацией. За неполный год. А у меня только второй, а ведь я на три года старше.
Я вздохнул.
Вот он, корень всего.
Не понимаю голос сестры дрожал. Как Почему тебе всё даётся так легко
Это был не просто крик. Это был вопль загнанного в угол зверя.
Я молчал несколько секунд, давая словам осесть. Оправдания здесь были бы неуместны.
Потому что я работал, ответил ровно. Каждый день. Потому что у меня не было выбора: либо я стану сильнее, либо нас всех уничтожат.
Она фыркнула, но я продолжил:
Ты могла бы быть рядом, учиться, становиться сильнее. Вместо этого ты выбрала заговоры и предательство.
Варвара отвернулась к окну, но я видел, как дрогнули её плечи мои слова попали в цель.
В воздухе повисло тяжёлое молчание, прерываемое лишь тиканьем часов.
Я мог бы тебя убить, нарушил тишину. Или отправить в монастырь, где ты сгнила бы в молитвах четырём. Но я этого не сделаю.
В её глазах мелькнуло облегчение. Но оно тут же сменилось настороженностью.
Именно в этот момент у меня в голове наконец созрело решение.
Ты поедешь в «Яковлевку», сказал я, наблюдая, как расширяются её глаза. Туда, где находится наше литейное производство. Я пришлю книги, и будешь учиться там.
Ты что? она вскочила с кровати, лицо исказилось от непонимания.
Даю тебе шанс. Не на свободу, а на исправление. Если за три года ты докажешь, что можешь быть частью моего рода, то вернёшься. Если нет
Вернёшься в род? перебила она с горькой усмешкой. Что это вообще значит?
Я сделал шаг вперёд:
Это значит, что отныне ты лишена права наследования. Если со мной что-то случится, всё перейдёт к Тасе. Ты больше не наследница рода Пестовых. И в течение этих трёх лет будешь вне семьи.
Она побелела. Кровь отхлынула от лица сестры, как будто я ударил её.
Но почему именно «Яковлевка»? прошептала Варя.
Потому что там магия земли работает в разы сильнее, объяснил я. Ты сможешь развиваться лучше, чем с наёмными учителями. Да и монстров там хватает, наши территории требуют постоянной очистки. Вот этим и займешься. Отработаешь своё предательство кровью и потом. Поверь, практики тебе хватит. А ещё у тебя не будет времени на интриги. Уж я об этом позабочусь.
Последние слова повисли в воздухе недвусмысленной угрозой.
Это не ссылка. Это испытание. Жёсткое, но дающее тебе шанс.
Варвара медленно опустилась на кровать.
Пальцы разжались.
Хорошо, наконец сказала она.
И в её голосе я уловил не покорность, а холодный расчёт.
Я развернулся к двери, но на пороге остановился:
Завтра тебя отвезут. И, Варя?
Она подняла на меня глаза.
Не подведи меня.
Дверь скрипнула и закрылась с тихим щелчком, оставляя сестру наедине со своими мыслями.
Столовая была залита мягким солнечным светом, но за этим светом скрывалась тяжесть невысказанных слов.
На столе дымились тарелки с горячим супом, но никто не притронулся к еде. Аппетита у присутствующих здесь представительниц рода Пестовых не было.
Мать сидела прямо, слегка сжав пальцами край скатерти.
Тася, обычно такая болтливая и жизнерадостная, молчала. Она лишь вертела в руках ложку, время от времени бросая осторожные взгляды то на маму, то на Варю.
Она явно боялась того, что должно произойти.
А Варвара Варвара сидела, опустив глаза, словно сжавшись внутри.
Потап привёл её сюда, объявив, что «Кирилл разрешил поесть с семьёй», но в этом разрешении чувствовался такой холод, что даже воздух в комнате стал плотнее.
Она знала, что это не примирение. Это испытание.
Варя наконец не выдержала мать, её голос дрогнул, но тут же окреп. Что что случилось?
Тасю передёрнуло. Она знала, что мать уже всё слышала про тела, вывезенные из особняка, и про десятки убитых, и про гусара, которого любила старшая сестра.
Но женщина не решалась спросить дочь напрямую.
Мама начала Тася, но тут же замолчала, не зная, как сказать то, что все понимали без слов.
Варя молчала.
Долгие секунды ни слова. Только тиканье часов на стене.
Ты хотела убить его? слова матери прозвучали тихо, но с такой силой, будто в них вложили всю тяжесть камня. Кирилла?
Тишина. Ещё одна пауза.
Ответь! женщина ударила ладонью по столу, но тут же сжала кулак, словно вспомнив, что истерики недостойны её положения.
Это был удар не ярости, а обречённости.
Я не хотела Варя наконец подняла глаза. Я хотела, чтобы всё стало по-другому. Как раньше. Как при отце.
По-другому мать задохнулась от ярости. Ты привела на бал убийц! Ты
Она не договорила, закрыв глаза, будто собираясь с мыслями.
А что он тебе сказал? не выдержала Тася, глядя на сестру. Кирилл.
Варя усмехнулась.
Завтра уезжаю в «Яковлевку». На три года, она говорила ровно, но в голосе дрожала глубокая, почти физическая ненависть. Ссылка. А дальше «посмотрим». Частичное изгнание из рода.