Равиль, сынок?
До Риивала откуда-то со стороны вдруг донесся очень странный голос, будящий внутри него нечто глубинное, близкое, родное. Сделав несколько шагов, парень остановился.
Сынок, ты опять забыл, куда идти? Пошли домой.
Дроу замер, едва дыша. Боялся повернуться и посмотреть в ту сторону, откуда исходил этот безумно родной голос. Ведь, Риивал узнал его и жутко боялся, что обознался. Это был голос матери!
Что ты стоишь? Вон там наш дом.
Он сразу же вспомнил, как его, совсем кроху, укачивали в колыбельной из мягкой пахучей паутины. Перед глазами всплыли точеные черты лица, казавшегося воплощением женственности. В полумраке сверкали ее глаза, манила бархатная черная кожа, до которой снова и снова тянулись его детские ручки.
Равиль, пошли.
Женщина коснулась его плеча и из дроу, словно выдернули невидимый стержень. Риивал развернулся и тут же опустился на одно колено, приветствую ту, которая подарила ему жизнь. Женщины-дроу особая каста, только им дозволено прислуживать Благословенной Ллос. Поэтому и отношение к ним особое.
Ты что, сынок? Зачем на колено встал? удивилась женщина, явно, такого не ожидая. Осторожно коснулась его волос и стала медленно гладить по голове. Встань, сынок.
Риивал даже глаза закрыл, наслаждаясь каждым мгновением. Он вновь обрел маму. Благословенная Ллос снова явила ему свою невиданную милость, позволив насладиться материнской любовью.
Глава 4 И здесь тебе не будет покоя, ибо твой путь путь войны
Ночь. Темнота опустилась на землю, в окошках избенок загорелись огоньки керосинок. Заканчивался еще один долгий летний день, наполненный тяжким трудом, переживаниями, заботами о скотине и хозяйстве.
В тишину погрузился и домик, где бедовали вдвоем мать с Равилем. Уставшая женщина давно уже спала, свернувшись калачиком. Намыкалась, бедняжка, за целый день так, что ноги не держали. Как мертвая, лежала. Сын же бодрствовал. Лежал, и пытался понять, как ему жить дальше.
Благословенная Ллос, ты умеешь шутить
Только сейчас, в тиши и темноте, Риивал понял, что даже божественная милость имеет свои границы. Богиня спасла его от неминуемой страшной смерти, но бросила в тело слабого, презираемого всеми, дурачка. Темная госпожа, и правда, умеет шутить, но не каждому придутся по душе ее шутки.
Хотя, кто он такой, чтобы
осуждать Богиню? Верный последователь Благословенной Ллос не должен рассуждать, не должен сомневаться. Нужно лишь верить в божественный замысел и строго его придерживаться. От этой мысли его щеки сразу же заалели, прошиб пот. Ведь, своим неверием он мог оскорбить богиню.
Прости меня, Темная госпожа Я усомнился в твоем могуществе и непогрешимости
Вытащил нож и медленно порезал руку. За святотатство должно следовать наказание, это закон и священное правило.
Я верую, Благословенная
Рядом с одним порезом, появился второй. Несколько багровых капель скользнуло с руки и оказалось на одеяле. Все, малая жертва Темной госпоже принесена.
Я буду ждать и верить, Благословенная Твой хранитель дождется, и Темная госпожа снова обретет свой алтарь Я начну прямо сейчас Потерпи, Благословенная Ллос
Кивнув самому себе, он выбрался из под одеяла. За окном стояла ночь, а, значит, пришло время для дроу.
Темная госпожа Скоро в твою честь будет снова литься кровь.
С мыслью о малом алтаре Риивал скользнул за дверь. Уже через мгновение был на улице, принявшись жадно вдыхать окружающие запахи. Для лучшего следопыта дроу ночные запахи и звуки были открытой книгой, которую читал он с легкостью и удовольствием.
Ночь
Сейчас его время, время темного народа час, когда люди и эльфы, замирая от страха, прячутся в своих домах, и молят Богов, чтобы ночные демоны обошли их стороной. И в этом мире так же.
Особым стелющим шагом, от которого не дрогнет и травинка, Риивал прошел через двор. Одним движением перемахнул через забор, мягко приземлившись на землю. Отсюда и до самого горизонта тянулось поле ржи.
Мое время
Риивал снова с жадностью втянул ноздрями воздух. С наслаждением закрыл глаза, отдавшись на волю чувств. Он слышал и ощущал все, что происходило на сотни метров в округе.
Ночные птахи, приветствую вас, шептал дроу, вслушиваясь в завывающее пение ночных птиц. Они, верные боевые подруги, всегда сопровождали его в дальних вылазках, встревоженным клекотом предупреждая о враге. Пусть ваша охота будет обильной, пусть когти отведают теплого мяса и крови.
Севернее, откуда задувал холодный ветерок, доносилось осторожное шебуршение. Кто-то явно лакомился молодыми стебельками ржи, стараясь не привлекать ни чьего внимания. И это явно не серая полевка, крохотный грызун, которого и детям стыдно за добычу считать. В поле был кто-то покрупнее.
Охотник жадно задышал. Крупный гладкий камень, самый подходящий для броска, уже давно лежал в руке. Другого оружия все равно не было. С одним ножом на охоту не ходят.
Заяц
В этом мире длинноухие зверьки, похоже, крупнее, толще, а, возможно, и опаснее. Дроу хищно ощерился при этой мысли. Схватиться с опасным врагом, что может быть достойнее? Нагнулся и подобрал второй камень-голыш, боевых припасов мало не бывает.