Таким образом, вопреки терминологии Платона и Аристотеля, понимание эйдоса у стоиков не отличается ни эстетическим, ни вообще диалектическим характером. Свести, однако, понимание эйдоса у стоиков только на понятие о внешнем виде никак нельзя. Эйдос у них понимался, как можно судить по немногочисленным текстам, также и в смысле такой внешности, которая отражает собою и внутреннее состояние. Здесь не просто внешнее значение, но, скорее, внутренне-внешнее. Поэтому у стоиков не исключается и эстетическое понимание эйдоса. Что же касается понимания эйдоса как формально-логического видового понятия, то такое его понимание едва ли имеет какое-нибудь отношение к эстетике.
Греческая эстетика периода классики для своих эстетических конструкций часто пользовалась термином "идея" (idea). Можно ли что-нибудь извлечь на эту тему из обширных стоических первоисточников? По-видимому, ничего существенного извлечь невозможно, так что термин "идея" - это термин какой угодно, но не стоический.
в) Идея. Последователи Зенона называли идеи "нашими представлениями" (ennoemata) (I 65 = II 360). Стобей в своих "Эклогах" сообщает:
"Зенон и его последователи говорят, что представления (ennoemata) не являются ни вещами, ни качествами, но как бы вещественными (hosanei de tina) и как бы окачествованными (hosanei poia) "воображениями" (="фантасмами") души; это, говорит он, у древних называлось идеями. Идеи есть у того, что подпадает под понятия, как, например, люди, лошади и, если сказать в более общем смысле, все живые существа и прочее, у чего только бывают, как говорят, идеи. Стоические философы относят [идеи] к несуществующим [вещам] и говорят, что одни из них [идей] причастны нашим [? синтаксис неясен] понятиям, другие же являются словами в их конкретном соотношении (ptoseis), которые называются просегориями" (I 65).
Как мы знаем, "несуществующие вещи" и "просегории" у стоиков суть лектон. Таким образом, идеи непосредственно соотносятся с лектон.
По-видимому, потому, что идеи Хрисипп понимает как "несуществующее", он затрудняется сказать, являются ли идеи чем-нибудь (to ti, II 278).
Хрисипп понимал "идею" как бесконечность, ограниченную теми или иными пределами (II 365).
Насколько можно судить, "идея" у стоиков ровно ничем не отличается от субъективного "представления" или "образа". И так как представление о предмете мы можем иметь и с закрытыми глазами, то о нем нельзя сказать, действительно ли оно существует. О такого рода субъективных представлениях, которым либо соответствует что-нибудь существующее, либо не соответствует, стоики предпочитали говорить, что они "как бы" существуют. В этом родство "идей" с лектон. Но кроме этого сходства никакого другого сходства между идеей и лектон стоики уже не могли установить, поскольку идея была не чем иным, как слепым и безотчетным представлением, лектон же трактовался как осмысленная конструкция, являющаяся предметом разумного высказывания. При этом можно сказать, что здесь перед нами весьма характерное явление: классика понимает идею объективно и реально, а эллинизм, и в частности стоицизм, будучи разновидностью субъективизма, понимает субъективистически также и термин "идея".
7. Недостаточность некоторых современных стоических исследований, избегающих понятия "лектон"
Имеет смысл изложить ряд современных исторических исследований, которые, несмотря на свою достаточную качественность, очень много теряют оттого, что не используют понятия лектон ни как чистого понятия, ни как термина.
а) Так, например, авторы Генрих и Мария Симон{131} считают, что периоду эллинистической философии очень не повезло у исследователей, у которых к нему всегда было отношение матери к нелюбимому ребенку. Авторы не понимают того, что не повезло именно из-за игнорирования понятия лектон. Вместе с тем, думают эти авторы, именно начало эллинизма совпало с расцветом греческой философии. Эпоха Платона была уже далека от классического идеала античного полиса, а Аристотель дожил до его политического краха. Ко времени возникновения стоической философии (IV-III вв. до н.э.) античное общество находилось уже в состоянии упадка. Авторы хотят отчасти восполнить пробел в изучении философии эллинизма. Они исследуют понятие природы в так называемой древней Стое.
Как считают авторы, это понятие составляло ядро стоической философии, хотя оно, по их мнению, "весьма переливчато, нестрого и лишено специфического содержания"{132}. Но эта переливчатость как раз связана с отсутствием применения принципа лектон.
Природа, согласно этим авторам, связана у стоиков с логосом. Разум у них природен, а природа разумна. Вместе с тем природа у стоиков, как считают авторы, включает в себя все, а тем самым ничего в отдельности. Она охватывает существующее и будущее, общее и особенное. В стоической физике природа означает прежде всего внешний мир, каким он представляется, видимое, "сущее". Здесь стоики называют природой силу, которая делает все таким, каково оно есть, разумный всеустрояющий порядок. Природа пронизывает все существующее как деятельный принцип, как стихия, из которой все возникает. В стоической теологии природа есть порядок, в соответствии с которым все устроено. Деятельность Бога в вещах и составляет их сущность, их природу. Бог есть космос и природа космоса; как космос, он имманентен существующему, как природа этого космоса, он ему трансцендентен. Бог также пронизывает все, он есть сущность вещей, их порядок, то есть опять-таки их природа. Все это очень хорошо, но игнорирование принципа лектон возводит у авторов логос в обычную для всей античности общую закономерность природы, так что остается совершенно неизвестным, чем же стоический логос отличается от логоса всех других античных философов.