Нарцисса сердито топнула босой ножкой о ковер:
Иногда ты бываешь просто невыносим. Не смей так говорить!
Прости, Драко Малфой несколько раз хлопнул себя ладонью по губам, чуть скривившись от боли, беру свои слова обратно.
В них было слишком много желчи.
Прости, повторил Драко, я совсем не то имел в виду.
Да нет, ты имел в виду именно то, что сказал, горько произнесла Нарцисса.
Несколько минут стояла гробовая тишина, которую, собравшись с духом, нарушил Драко.
Так что там у нас с колдографиями? Не уверен, что они мне понравятся, но, так и быть, согласен лицезреть.
Брось, они действительно забавные, улыбнулась Нарцисса. Акцио, альбом!
Она вытянула вперед руку. Драко с любопытством шагнул к матери, а Гермионе вновь захотелось заплакать.
Девушка, в который раз за этот долгий день, почувствовала себя лишней.
========== Глупость ==========
Холодный взгляд, как искры ледяные,
Затронет душу, оставляя след.
Холодный взгляд И мы с тобой чужие.
Так странно слышать от тебя слепое «нет».
На мой вопрос не прозвучит ответа,
Слова повиснут в мертвой тишине.
Как это все бессмысленно, нелепо
Ты равнодушно разбиваешь сердце мне.
Мне не понять, как можно за мгновенье
Так отдалиться, растворяясь в мгле.
Хочу обнять. Хочу пройти сквозь тени,
Сквозь боль и страх приблизиться к тебе.
Девушка, в который раз за этот долгий день, почувствовала себя лишней.
Она пробиралась по длинному коридору «Хогвартс-экспресса», ничего не видя вокруг. У нее было странное ощущение, словно все это происходит не с ней. Реальность была так страшна, что измученный мозг отказывался ее воспринимать.
Нарцисса знала Сириуса шестнадцать лет, с самого детства. В шестнадцать долгих лет слились дни бесконечных споров, игр, беготни, общих увлечений. И за какие-то шестнадцать коротких минут все рухнуло. Вспомнив глаза Сириуса, в тот миг, когда он вышел на зов Люпина, девушка остановилась и, повернувшись к окну, прижалась лбом к холодному стеклу. Как же он был рад ее видеть! Его глаза засветились, и в них отразилось все счастье этого глупого мира. А потом
Нарцисса глубоко вздохнула, глядя на пробегающий за окном пейзаж. Открыть окно и шагнуть навстречу этой безмятежной зелени Зеленый цвет Надежды. А как раз надеяться с этой минуты Нарциссе больше не на кого у нее не осталось ни-ко-го. Сестры давно вышли замуж и были заняты своими делами.
Да, признаться, между ними никогда не было особенно близких отношений. Белинда Макнейер? Подруга Нарцисса горько усмехнулась. Подруга это та, которой хочется все рассказать, которая что-то посоветует, успокоит, не делая твои проблемы достоянием общественности. Относительно Белинды все вышесказанное можно было воспринимать буквально, поставив напротив каждого пункта частицу «не». Выходит, что нет у нее подруги. Раньше рядом был Сириус. Даже за много миль, все равно рядом: в засушенном васильке, сорванном им на их любимой поляне у озера, в его пресловутых колдографиях Он очень удачно фотографировал. Пытался научить и Нарциссу. У нее, конечно, получалось. Что тут сложного? Но как-то совсем не так, как у Сириуса. Тот словно смотрел на саму жизнь сквозь объектив фотокамеры. У Нарциссы была целая коллекция его работ, которую она тайно хранила в своей комнате, потому что их общение не приветствовалось членами ее семьи. Нарцисса очень любила эти колдографии. Именно глядя на них в тринадцать лет, она поняла, что очень красива. В зеркале она не видела это так явно. Одно время девушка даже подозревала Сириуса в наложении каких-либо чар на ее изображение. А потом поняла, что единственными чарами была его привязанность к ней. Просто он сквозь свой объектив видел ее такой красивой, и это кружило ей голову. Сириус всегда смотрел на нее с нежностью, даже если она делала что-то не слишком хорошее. В прошлом году, когда два шестикурсника из Когтеврана затеяли драку за право сопровождать ее на Рождественский бал, она даже и не подумала их разнимать. Ей было интересно, чем это все закончится. Два взрослых парня дерутся из-за пятнадцатилетней девчонки! Тогда их разняли Ремус Люпин и Френк Лонгботтом, случайно оказавшиеся рядом. Нарцисса легкомысленно пожала плечами на осуждение во взгляде гриффиндорцев ей было всего пятнадцать, и ей было все равно.
Вечером, идя с ужина, Нарцисса практически врезалась в своего братца. Сириус, казалось, материализовался из воздуха. Она едва подняла на него взгляд, и ее душу затопил жгучий стыд. Она словно со стороны увидела всю эту безобразную сцену.
Прости, просто сказала она.
Сириус не ответил. Он лишь шагнул вперед и прижал Нарциссу к себе. Опустив голову на его плечо, она замерла.
Прости, еще раз повторила девушка.
Когда он сделал шаг назад и взглянул в ее лицо, она с облегчением увидела, что он не сердится. Для нее это оказалось очень важным. В его взгляде читалась досада, но злости не было. Она всегда была для него нерадивым ребенком, но он никогда не сердился. В его глазах всегда была нежность. Всегда. До этого дня
В тот миг, когда Нарцисса, покачав головой, шагнула в сторону Малфоя, во взгляде Сириуса что-то умерло. В коридоре стояла гробовая тишина, и в этой самой тишине Сириус Блэк молча развернулся и пошел прочь. Нарцисса с тоской смотрела ему вслед. Когда он начал сутулиться? Раньше она этого не замечала. Откуда ей было знать, что он с трудом держался на ногах, что в тот миг, когда она шагнула от него к Малфою, атланты отпустили небо, и оно рухнуло на плечи шестнадцатилетнего подростка, только чудом его не раздавив. Он справится. Он обязательно справится, но на это уйдет время. А пока Сириус Блэк просто уходил по коридору, с каждым шагом становясь все дальше, пока дверь соседнего вагона не скрыла его силуэт, безжалостно украв что-то из жизни Нарциссы.