К беломестцам относились приказные люди, гости, служилые люди «по прибору», население частных (до 16491652 гг.) и государевых слобод, казенные ремесленники, жители слобод, записные каменщики, кирпичники, ямщики (ямские охотники). Вот перечень беломестцев Белоозера, согласно дозорной книге 1617/18 г.: «В городе на осадных дворах и за городом на посаде 3 человека подячих, 12 человек пушкарей, 50 человек стрелцов, 17 человек каменщиков, 7 человек кирпищиков, 11 человек розсылщиков». Часть казенных ремесленников (кузнецов, оружейников, каменщиков, кирпичников и др.) проживала в государевых слободах, другие же на посадах, вперемешку с посадскими людьми. Во второй половине XVII в. в Оружейную слободу Тулы переселялись местные кузнецы-оружейники, стремившиеся освободиться от посадского тягла.
Еще в XVI в. власти создали три корпорации служилых людей по финансово-хозяйственной части гости, Гостиная и Суконная сотни, пользовавшиеся, как и «московские торговые иноземцы», за выполнение казенных служб определенными привилегиями. Как считает В. Д. Назаров, гости еще со второй половины XV первой половины XVI в. «возглавляли институты самоуправления тяглых горожан», распределяя между ними денежные и натуральные налоги, а также казенные повинности (военную, подводную, строительную и др.), контролируя городское благоустройство.
Гости, как правило, располагались на лестнице чинов ниже дьяков. Однако в 16491659 гг. это положение ненадолго изменилось. В 1649 г. гости подали иск с претензией, что дьяки «хотят их затеснить, написали в Уложенной книге (Соборном уложении 1649 г. В. П.) после всех чинов людей последними людьми, а свой чин написали выше их, гостей, многими места». В обстановке социально-политического кризиса 1649 г. царское правительство удовлетворило притязания гостей, перепечатав тираж Соборного уложения, и в перепечатанных экземплярах гости были названы выше дьяков. Но в 1659 г. местническое дело разгорелось вновь, и дьяки вернули себе положение в чиновной лестнице выше гостей, которое существовало до 1649 г. В отличие от дьяков, гостей не включали в боярские списки и книги. Ряд приказных дьяков XVII в. (Алмаз Иванов, Аверкий Кириллов, Назарий Чистой и др.) происходили из гостей. Сыновья гостей, не удостоенные звания гостя, стали именоваться «гостиными детьми», а внуков гостей в первой половине следующего XVIII в. назвали «гостиными внуками». В «Повести о Горе-Злосчастии» добра молодца, прогулявшего в кабаке купеческий капитал, сажают на пиру «за дубовый стол, не в болшее место, не в меншее, садят ево в место среднее, где седятдети гостиные».
В таможенных книгах Вологды 16341635 гг.
владения церковным учреждениям, хотя это и противоречило фискальным интересам казны и вызывало недовольство посадских тяглых общин. Уже в 16491650 гг. на основе боярских приговоров было разрешено патриарху и Богоявленскому монастырю не отдавать часть своих слобод на посад Костромы. Посадские общины Старой Руссы и Ярославля вели длительную борьбу за приписку в тягло крестьян ярославского Спасского и Иверского монастырей. В результате двойственной политики властей во второй половине XVII в. городские владения церковных организаций (от единичных дворов до целых слобод) сохранились в 60 городах Европейской части России.
Власти смирились и с несанкционированными переселениями предприимчивых крестьян на посады, совершенными с 1649 по 1684 г., о чем, в частности, свидетельствует царская грамота новгородскому воеводе князю Б. Прозоровскому от 8 ноября 1693 г. о зачислении в посадское тягло крестьян, поселившихся в Новгороде в этот временной промежуток.
Крестьянство состояло из нескольких категорий: государственные (черносошные, ясачные) крестьяне; дворцовые крестьяне; частновладельческие (вотчинные, помещичьи) крестьяне; монастырские и архиерейские крестьяне; сельские бобыли; захребетники; подсоседники. В жесткой крепостной зависимости от светских и духовных феодалов оказались частновладельческие (вотчинные, помещичьи) и монастырские крестьяне. Государственные и дворцовые крестьяне входили в резервную армию для пополнения крепостного люда, поскольку населенные ими села и деревни царские власти порой передавали в частные руки. Кое-кто из вотчинных, монастырских и архиерейских крестьян проживал не в сельской местности, а в городских частновладельческих слободах и занимался не сельским хозяйством, а ремеслом, промыслами и торговлей. Спорным является вопрос о социально-экономическом положении так называемых крестьянских детей одной из категорий оброчных крестьян, освобожденных от барщины.
Существовали и просто вольные (гулящие) люди, ярыжки, не гнушавшиеся любой поденной работой по найму. Маргинальное положение занимали нищие. В Смутное время начала XVII в. вследствие полосы неурожайных лет, серии эпидемий, действий отрядов интервентов и казаков число обездоленных людей в стране значительно возросло. Не имея возможности уплатить государев налог и выполнить прочие повинности, кое-кто из мужчин не выдерживал, бросал семью и уходил из родного города в поисках счастья. Оставшись без глав семейств и без средств существования, многие женщины нищенствовали. Только в Великом Устюге, поданным писцовой книги 16231626 гг., вдовы, проживавшие в 27 из 689 городских дворов, бродили по миру, прося подаяние. Для не имевших жилья нищих, а также для немощных одиноких стариков горожане построили на мирские деньги две богадельни у храма Иоанна Богослова.