Род Кузьмы Минина (Минина) записан в нескольких синодиках XVII столетия. В Нижегородской областной библиотеке хранится синодик Спасского собора Нижегородского кремля, составленный после 1689 г. на основе более ранних поминальных записей. Одна из них, включающая 32 имени, начиная с Кузьмы и заканчивая его вдовой Татьяной, гласит: «Род думного дворянина Космы Минина. Дано по душе его и по родителем его к Спасу на вечное помяновение в Болшом шапочном ряду лавка о два замка. Космы. Инока Мисаила. Димитрия. Симеона. Домники. Варвары, Иродиона. Григория. Климента. Нины. Иакова убиеннаго. Фомы. Акулины. Никифора уб[иеннаго]. Симеона. Александра. Трофимауб[иеннаго]. Прокопия мл[аденца]. Дарии мл[аденца]. Екатерины мл[аденца]. Иоанна мл[аденца]. Иоанна в ж[ивых]. Феодора мл[аденца]. Флора. Аввакума уб[иеннаго]. Лукиана. Иоанна. Сергия. Мизаила. Феодосии. Мефодия. Схим[ницы] Татианы».
В одном из списков ( 67) Успенского синодика XVII в., хранящемся в Отделе рукописей Государственного исторического музея, есть краткая поминальная запись: «Козмы. Михаила, Сергиа. Симеона схим[ника]. Еврема. Мисаила. Татианы. Мефодиа». Помимо хорошо известных имен Кузьмы Минина, его жены Татьяны и сына Нефеда, мы находим здесь еще пять: Михаил, Сергий, Симеон, Ефрем, Мисаил. Очевидно, это другие дети Мининых. Один из рода Мининых, как видим, принял монашескую схиму с именем Симеон.
В еще одной более ранней рукописи ( 65) синодика XVII в. Успенского собора автору удалось обнаружить пространную поминальную запись: «Род Нефеда Козмина сына Минина. Козму, Миха[и]ла. Сергия. Татьяну. Инока схим[ника] Ефрема. Мисайла. Инока схим[ника] Мисайла. Сергия. Инока схим[ника] Никифора. Феодосию. Соломанию. Романа уб[и]е[наго]. Иякова убиенаг[о]. Мефодиа». Здесь мы видим пять новых имен Никифора, Феодосии, Соломонии, а также убитых Романа и Якова. Кому из Мининых они принадлежат, неизвестно. Может быть, овдовевшая и вышедшая вторично замуж Анна Зиновьева (Минина) включила в перечень лиц для поминания не только родню своего первого мужа Нефеда, но и каких-либо своих родственников?
Император Николай I, будучи осенью 1834 г. в Нижнем Новгороде, предложил городскому голове, купцу 1-й гильдии Федору Петровичу Переплетчикову, заняться поисками потомков Кузьмы Минина. Однако прямых потомков разыскать так и не удалось.
Род самого Кузьмы Минина пресекся со смертью Нефеда, но в Нижнем Новгороде могли сохраниться потомки его братьев Бессона (Безсона) и Сергея. Менее достоверно предание о наличии у Кузьмы сестры Дарьи Мининой.
он, судя по поступкам, был твердым, решительным и справедливым человеком.
Память о нем при первых Романовых царях Михаиле Федоровиче и Алексее Михайловиче сохранялась преимущественно в церковной сфере. 22 октября, во время праздника иконы Казанской Божией Матери, с особым торжеством отмечавшегося, обычно звучало имя князя Дмитрия Пожарского и упоминался, очевидно, Кузьма Минин (хотя документальных свидетельств на сей счет в нашем распоряжении нет). Именно в этот день в 1612 г. ратники Второго ополчения, осеняемые взятой в поход иконой Казанской Богоматери, приступили к штурму укреплений Китай-города. В честь иконы в 1636 г. на Красной площади возвели каменный собор, разрушенный ровно через триста лет и ныне заново построенный на том же месте.
Глава 5 Антипод Кузьмы Минина
Яркий пример стремительного взлета, а затем падения являет судьба одной из знаковых отрицательных фигур Смутного времени купца Федора Ивановича Андронова. Его по праву можно назвать антиподом Кузьмы Минина. В современной исторической литературе порой встречаются попытки в какой-то степени даже оправдать тесное сотрудничество Андронова не только с Лжедмитрием II, но и с польско-литовскими интервентами. Однако сохранившиеся исторические материалы дают основание усомниться в такой оценке его деятельности.
Источники позволяют реконструировать лишь основные вехи жизненного пути Андронова, происходившего из семьи посадского торговца, проживавшей на Погорелом Городище, в Тверском уезде. Отца его звали Иваном, мать Марией. Иван Андронов торговал лаптями, а сам Федор промышлял кожей, пушниной, воском, выезжая в соседние страны Польшу, прибалтийские владения Швеции. Впервые он упоминается в августе 1581 г. как один из вкладчиков (вместе с дядьями Михаилом и Петром) в Иосифо-Волоколамский монастырь по скончавшемуся к тому времени отцу. Размер вклада «на вечной поминок» составлял 50 рублей, что свидетельствует о значительном для посадских людей достатке Андроновых.
Вместе со своим родственником (мужем сестры) гостем В. Болотниковым Андронов занимался, в частности, вывозом и сбытом воска в Ругодиве (Нарве). В описи архива Посольского приказа 1626 г. значатся челобитная, датируемая 1600/01 г., немецких коммерсантов из Любека Анцы Флина и Фредерика Мелера и «роспрос московских торговых людей Федора Ондронова да Василья Болотникова в восковой торговле и в деньгах». После расспроса из Москвы направили грамоту к ругодивскому воеводе князю Василию Ростовскому, которому велено было, «сыскав, про то написать, как у них, в Ругодиве в восковой торговле и в тех деньгах розделка была».