Четверть включала 2 осмины, или 68 пудов, или 8 четвериков, или 96108 кг, или четвертую часть кади. Менее достоверной представляется лаконичная запись из Бельского летописца, согласно которой и рожь, и ячмень, и пшеницу тогда продавали по одной цене по 2 рубля за четверть.
По свидетельству Пискаревского летописца, помещенному под 7109 (1601) г., когда «учинился глад хлебной» и людям приходилось покупать «кадь ржи в четыре рубли и выше на Москве и по всем градом», царь Борис Годунов устроил массовые раздачи хлеба и «велел давати милостыню всяким требующим, и на всякой день даваше по триста и по четыреста Рублев, и выше».
Обезумевшие от голода бедняки питались летом липовым листом, березовой корой, падалью, умирали сотнями от голода и вынуждены были отдавать в кабалу своих детей, дабы спасти их жизнь. В ряде случаев дело доходило до людоедства.
На фоне систематического недоедания, приема эрзац-пищи и истощения организма возникли массовые заболевания. В Галичском летописце сообщается о распространении смертельных болезней зимой и весной 1602 г. в северных уездах Европейской части России, где люди страдали «корчевинною скорбию и с умом смешивалися и мерли». Мы не можем, к сожалению, установить характер этого заболевания, проявлявшегося в судорожных спазмах. Как отметил, описывая страдания голодающих, голландский коммерсант Исаак Масса, от негодной «пищи животы у них становились толстые, как у коров, и постигала их жалкая смерть; зимой случались с ними странные обмороки, и они в беспамятстве падали на землю», тогда «на всех дорогах лежали люди, помершие от голода, и тела их пожирали волки и лисицы, также собаки и другие животные». В Кратком Московском летописце (вторая редакция по Академическому списку) под 1603 г. помещена лаконичная информация: «бысть по всей Руской земли мор велик, якоже многие грады и селы опустели».
В августе 1602 г. король Дании Христиан IV, согласившись на брак своего младшего брата герцога Ганса Шлезвиг-Голштинского с царской дочкой Ксенией Борисовной Годуновой, отправил его в Россию в составе посольства во главе с Акселем Гюльденстиерне. Датский посол вел подробный дневник, в котором отчасти отразилась хроника сильнейшего голода и эпидемии чумы в России и соседней с ней Прибалтике. Чуть больше недели понадобилось путешественникам, чтобы доплыть из Копенгагена до Нарвы. Передвигаясь далее по суше от Ивангорода до Новгорода Великого, они застали 1920 августа в небольших обителях в Зайцево и Тесово 12 «несчастных черных голодных монахов». По дороге от желудочных болезней скончались некоторые из слуг, перевозивших багаж герцога из Нарвы в Новгород. Смерть продолжала уносить жизни датчан и в Москве, где правила бал эпидемия. Через пристава был передан запрет являться к царскому двору тем из членов посольства, кто общался с усопшими и участвовал в их похоронах. В конце октября 1602 г. от горячки скончался и сам жених. По свидетельству участников посольства, только 12 ноября из одних лишь городских ворот «вывезено было десять возов трупов людей, умерших накануне и за последнюю ночь от мороза и голода».
ранее в Литве. Значит, заразная болезнь появилась тут позже. «В лето 7111-го бысть грех ради наших мор лют зело во граде Смоленску и во странах его, повествуется в Хронографе 1617 г. И толико множество помроша людей, елико и погребати не успеваху их». Почти идентичное сообщение об эпидемии помещено под 7110 (1602) г. в Вологодской летописи: «А в другое же лето бысть мор лют зело в Смоленске и во странах его, много множество людей изомроша, елико не успеваху погребати»). В Мазуринском летописце под 1603 г. упоминается о распространении эпидемии не только в Смоленске, но уже и в столице России: «бысть грех ради наших мор зело лют во граде Москве и инде в Смоленске, и в странах его, и толико множество помроша людей, елико и погребати не успеваху их». Однако причины мора 1603 г. в Москве и Смоленске были, скорее всего, разными: в первом случае голод и связанные с ними болезни, во втором чума.
Об эпидемии чумы во время страшного голода писали иностранцы, находившиеся в России: «На дорогах было множество разбойников и убийц, а где их не было, там голодные волки разрывали на части людей; а также повсюду тяжелые болезни и моровое поветрие Меж тем в некоторых местностях распространилось моровое поветрие, а затем началась удивительная междоусобная война» (Исаак Масса); «За этой бедой последовала вскоре другая, чума, которая свирепствовала и пожирала людей не менее дороговизны» (шведский дипломат Петр Петрей); «Великое множество народа погибло за это долгое время от голода и чумы во всех концах страны и других городах, и все они были также похоронены за счет казны» (немецкий наемник Конрад Буссов). Уроженец Курляндии Яков Рейтенфельс, побывавший в России в 16711673 гг. и почерпнувший информацию из каких-то письменных источников, писал в сочинении «Сказания о Московии» (около 1676 г.) о том, как за голодом 1601 г. в России «последовала смертоносная чума, болезнь необычайная в северных странах, вместе с другими карами разгневанного Неба».