Правую часть коридора закрывают на ремонт. Там только банки с краской и мешки с побелкой. В моей прошлой школе тоже обещали мучительную смерть любому «малолетнему дебилу», кто пролезет-таки внутрь и обвалит шаткие леса.
А теперь, подозрительно резко воодушевился Дамблдор. Прежде чем мы пойдём спать, давайте споём школьный гимн! Каждый поёт на свой любимый мотив. Начали!
В воздухе поплыла золотая лента субтитров. Грянула ожидаемая какофония.
Наверное, когда-то гимн пели на единый мотив. Наверное, даже под музыку. Какому маразматику могла прийти в голову идея «каждый поёт, как хочет»? Даже только две звучащие одновременно мелодии не оставляют ничего, кроме желания заглушить непотребство. А если их сотня? Это как разминка большого оркестра перед концертом, но только во всю мощь лужёных детских глоток.
Разные столы по-разному отнеслись к социализирующему перформансу. Директор в президиуме дирижировал палочкой в рваном ритме, преподаватели стояли с непроницаемым выражением на лицах. Барсуки пели согласованно, объединившись вокруг старост. Вороны пофигистично отбывали повинность беззвучным шевелением губ кое-кто не отрываясь от книги. Змеи сохраняли достоинство и молчали, символично приложив руку к сердцу.
Ну а Гриффиндор орал. В разном темпе, в разном ритме, в разных тональностях, иногда отбивая доли ногами, хлопками и ударами ложек по тарелкам. Близнецы, как бы не усилив голос магией, тянули похоронный марш.
Я стоял молча. Потом посмотрел на змеек и тоже приложил руку к сердцу.
Гимн должен объединять. «Вот, мы все разные, но можем собраться и сделать что-то сообща».
Этот гимн разъединял. «Мы настолько разные, что каждый может творить только вопреки окружающему бедламу».
Унылый дуэт близнецов терзал слух еще минуту после того, как смолкли самые медлительные. Дамблдор с удовольствием отбивал слоупокам ритм.
О, музыка! прослезился он после того, как наступила блаженная тишина. Её волшебство затмевает всё, чем мы занимаемся здесь.
«А теперь, умоляю вас, спойте мне обыкновенное трезвучие, иначе я не смогу сегодня спокойно заснуть». Дедушка меломан с весьма специфичными вкусами, но зачем же навязывать их остальным?
А теперь спать! распорядился Дамблдор. Рысью марш!
Гнездо ворона в логове львов
Путь к спальням Гриффиндора проходил через два потайных хода. Потайных, Карл! Вы можете представить, что по многу раз в день ходите в школьную столовую через, допустим, пыльный чердак и технический тоннель для теплотрассы? Что вся школьная толпа пользуется неприметной дверцей «Только для персонала», так что даже каменный пол перед ней стёрся? И это штатный маршрут, рекомендованный старостами. Неужели это самый удобный путь? Неужели без потайных ходов получается еще дольше? Зачем вообще нужен такой замок? Постройте кампус, пусть студенты ходят по дорожкам мимо лужаек.
Я не верю, что такой бред могли заложить в проект основатели. Что-то произошло позднее. Был нормальный путь, но он оказался перекрыт?
И лестницы. Их было много, и они меняли своё положение по непонятному расписанию. Я смотрел на пролёт, прямо на моих глазах повернувшийся на девяносто градусов, и в который раз за вечер недоумевал: почему вот конкретно здесь нельзя было сделать два простых неподвижных пролёта, ведущих по своим направлениям? Я бы понял, если бы они вели к замковой сокровищнице и являлись частью параноидальной защиты, но мы же просто в школе! А Перси ещё и подлил масла в огонь, предупредив, что в этих лестницах могут иногда исчезать ступеньки.
Посмотрев на коварные пролёты в магическом зрении, я понял две вещи. С ними что-то нужно делать,
и это важнее очищающих напольных чар. И я еще очень нескоро смогу приступить к их починке системно. Совокупность управляющих лестницами чар представляла собой неопрятные клубки, в несколько культурных слоёв обмотавшие изначальную вязь строителей. Выглядело это так, будто каждый инициативный руководитель добавлял сюда что-то своё, вслепую, неточно и без исходного проекта. Я не знаю ни первоначального замысла Основателей, ни причин последующих изменений. У меня даже карты нет!
Перси вёл первокурсников довольно долго. Дети устали, разомлели от плотного ужина и хотели спать. Я имел фору в несколько часов дневного отдыха, а потому запоминал дорогу. Мне помогала память, несколько лет тренируемая *переходами*. Подмечать уникальные особенности места, по возможности мало меняющиеся со временем ключевое умение для «заякоривания» позиции *перехода*. Но к моменту, когда мы оказались у входа в гостиную, устал даже я.
Вход представлял собой ростовой портрет полной дамы в розовом платье. Нарисованная женщина шевельнулась, взглянула на нас и потребовала пароль.
Капут драконис, ответил Перси.
Портрет отъехал в сторону, открыв круглую дыру в стене. Я представил себе Годрика Гриффиндора, закрывающего картиной дыру в стене и настраивающего это непотребство в качестве главного хода в свой факультетский дом Фантазия спасовала. Где-то должна быть нормальная, капитальная дверь, достойная логова львов, а не крыс.
Невилла пришлось подталкивать он засыпал на ходу.