Сейчас лопоухого занесло на самую окраину. Это была конечная станция метро. Выйдя из вестибюля, Миша сразу увидел на противоположной стороне площади вывеску: банк располагался в первом этаже старого административного здания. Лопоухий подошел к светофору, остановился. Горел красный.
Весна была ранней, сухой и солнечной. Впрочем, особого контраста с последним зимним месяцем не было. Уже в январе почти исчез снег, а в феврале, ярко светя в голубом небе, начало припекать солнце. Ступив на проезжую часть, когда горел желтый и через перекресток еще неслись автомобили, лопоухий с удовольствием отметил: погода ему благоприятствует.
Он ненавидел сырые, пасмурные дни. Особенно их вечера, когда вокруг черно и городские огни расплываются в тумане. Тогда Миша не находил себе места. Охватывала чудовищная тоска. Глядя на внушительную фигуру, на зверскую физиономию, никто не мог заподозрить в нем подобной эмоциональности. Она делала его слабым, лопоухий знал это
Было приятно, что тепло и солнечно. Значит, у него не станут путаться мысли. Он сможет четко и до конца выполнить все черные намерения
Вот и банк. Перед автоматическими дверьми Миша остановился. Лишь дождавшись, когда они разъедутся в стороны на всю ширину, медленно прошел внутрь. Лопоухий казался себе большим и нескладным, эдаким «слоном в посудной лавке». При общении с «приличными» людьми и в «приличных» местах на него находила особенная осторожность, скованность в движениях. Все боялся разбить, сломать что-нибудь.
В банке, когда сообщил, что хочет поговорить насчет кредита, из-за стойки вышла молодая девушка. Предложила место в зале: стул за изящным простеньким столиком с синей крышкой из пластика. Блестящие металлические ножки столика расходились в стороны, как опоры у гимнастического «коня».
Девушка ушла обратно за стойку, а когда вернулась положила перед Мишей папку из кожзаменителя, полную бумаг.
По паспорту?
Да, уверенно ответил лопоухий. Это был не первый кредит, который вешал на себя в последнее время. Набравшись опыта, хорошо знал, что и как говорить.
Вы знаете, мы выдаем кредит по одному паспорту только в случае, если у вас уже есть кредитная история
У меня такая большая кредитная история, что вы обалдеете, самодовольно проговорил Миша и тут же пожалел о сказанном.
Наконец, батюшка поднялся из воды. В подземелье темно, но через дыру сверху проникало немного света.
Он принялся звать Евграфа. Тот не откликался.
«Мне не послышалось. Это он смеялся!» подумал поп Иван.
Батюшка принялся звать на помощь, но церковь была пуста
в течение последнего месяца, срок расплаты еще не наступил.
В сегодняшнем банке выдать заем отказались. Лопоухий попытался скандалить, но на девушку это не произвело впечатления. Она позвала начальницу. Та холодно объяснила ему: для них имеют значение только кредиты, по которым он благополучно расплатился.
Лопоухий вернулся с окраины в свой старый район ни с чем. Попытался сосчитать, сколько заемных средств хранится в спортивной сумке под его тахтой, сколько на счете в «Сбербанке», но мысли путались Одно представлялось четко: до требуемой величины свой «совокупный капитал» еще не довел. Времени на это становилось все меньше и меньше. Главное с трудом представлял, куда еще можно обратиться за кредитом.
Друзья из «Группы личностей», к которой принадлежал, скоро потребуют, чтобы осуществил задуманное.
Миша отпустил дверь метро. Ее тут же перехватил следующий человек. У выхода из станции сновали толпы народа. До подъезда верзиле примерно с минуту ходьбы.
На пятачке между метро и его домом любили собираться самые разные люди. Они притекали сюда из близрасположенных улиц и не торопились заходить в вестибюль станции: бродяги, которым некуда ехать, работники офисов, желавшие выпить, но не привыкшие посещать кафе, распространители листовок
Верзила затосковал. Подумал с ненавистью: «Проклятый город!» Рожи навстречу попадались отвратительные. На всех лежала серая печать. «Дети дьявола! Смотрят на меня со злостью. Всем я не нравлюсь, неслось в голове у Миши. Небось, потешаются втайне над моими ушами Тоска!»
Сгустившиеся черные мысли вызвали странную реакцию: верзила неожиданно испытал душевный подъем. Задуманный план, настолько смелый, что нет-нет, да и заставлял сомневаться в его правильности, показался единственным способом одолеть Что? «Все это»: площадь перед метро, «проклятую» жизнь, снующих перед его глазами людишек, работу, на которую Миша, испытывая невероятные муки, через силу ходил уже длительное время
Вот и его большой, серый, бесформенный, как куча щебня, дом. Черная дыра подъезда. Дверь, обычно запертая домофоном, теперь раскрыта настежь. Лопоухий испытал беспокойство Тут же прогнал его, если кто-то покусится на спрятанные под тахтой деньги, распахивать дверь подъезда настежь ему вовсе ни к чему. Тусклый свет лампочки освещал старую лестницу, шахту лифта. Она была огорожена металлической сеткой, выкрашенной в серый цвет.
«Как только окажусь в комнате, лягу на тахту и буду лежать на ней, думать до тех пор, пока не выдумаю, где занять еще денег» решил верзила.