знаниями. Даже с таким ничтожеством, как Ершов: тот всегда молчал, лишь изредка произносил какие-то отрывочные фразы, больше похожие на мычание. Евграф считал Васю тупоголовой, недоразвитой личностью.
Сила убеждения, которую проявлял Тюрморезов во время этих разговоров, была подобна той, что помогала ему подготавливать поджоги совхозных построек
Тюрморезов уловил едва различимые шаги. Дверь в палату была закрыта не плотно. Кто-то подошел к двери с другой стороны, замер, прислушиваясь. Евграф замолчал, ожидая, когда тот, кто стоит за дверью, решит, наконец, зайти внутрь. Тюрморезов, не отрываясь, смотрел на дверь. Вася не замечал состояния собеседника, продолжал, глядя в пол, теребить воротник «олимпийки».
Дверь резко распахнулась. На пороге стоял «заключенный» психбольницы, которого другие пациенты звали просто и странно для того, места, где они все находились Психом. Имени его Евграф не знал.
Эй, как там тебя Трюморез Пойдем, разговор есть, проговорил Псих, посмотрев сначала на Ершова (как показалось Евграфу с пренебрежением), затем переведя взгляд на самого Тюрморезова.
Тюрморезов примерно полминуты продолжал сидеть, не говоря ни слова. Точно обдумывая, стоит ли ему куда-то идти с этим человеком.
Потом поднялся, вышел вслед за ним в дверь.
Они остановились на некотором расстоянии от палаты. У противоположной стороны коридора.
Послушай, Тюрморезов, ты слишком много на себя берешь, проговорил Псих
Через несколько минут Ершов появился на пороге палаты. Медленно двинулся к стоявшим у стены Евграфу и Психу.
Корчишь из себя особенную личность. Надо тебя проучить, расслышал Вася. Проговоривший эти слова Псих развернулся и пошел прочь.
Попробуй, проучи! Вот до того, как я здесь оказался, меня тоже пытался учить один. Смотри, как бы тебе не пожалеть!.. выкрикнул ему вслед Тюрморезов.
Вася подошел к Евграфу. Несколько мгновений оба смотрели вслед Психу. Тот скрылся за поворотом коридора.
Зря ты с ним ссоришься, сказал Ершов. Он очень опасен. Вчера в «шахматах», так заключенные психбольницы называли просторное помещение для настольных игр. сказал, что ты все всем врешь. И что это его органы уполномочили присматривать за здешними обитателями.
Тюрморезов с удивлением смотрел на недавнего собеседника. Оказывается, он умеет говорить! Фразы, которые произносил Ершов, были грамотно выстроены и полны смысла.
Еще он сказал, что получил от самого Люцифера задание казнить тебя, продолжал Вася. Но якобы казнь должна быть произведена в строго определенный день. Но что это за день, Псих не знает. Люцифер зашифровал эту дату в головоломку. Если Псих разгадает ее, он имеет право убить тебя в это число. Если нет Люцифер больше не станет покровительствовать ему. Ты знаешь, за что Психа поместили сюда?
Нет не сразу ответил Тюрморезов. Он припоминал фразы, которые ему успел сказать Псих. По ним можно было понять только одно: Псих завидует славе и популярности Евграфа среди пациентов «дурки», ее он заработал пересказом детективов, а также рассказами о том, как он станет руководить переселением жителей России за рубеж.
И никто не знает. Но обрати внимание, как за ним наблюдает наш профессор. Что-то с этим Психом не так.
Эти двое оказались в дурке не потому, что на самом деле были сумасшедшими. Просто «косили» под психов, надеясь таким образом уйти от ответственности за какую-то кражу.
Оба цыгана были гораздо старше Евграфа. С Лачо у Тюрморезова отношения не сложились, а вот с Робиком он часто и подолгу беседовал.
Некоторое время назад, заглянув в игровую комнату «шахматы», Тюрморезов увидел цыган, подошел к ним.
Евграфа в этот день «несло»: с самого утра одолевал «словесный понос», с завтрака подходил к пациентам психушки и заводил с ними разговор про то, что он, Тюрморезов исключительная личность, выделяется на фоне остальных обитателей больницы, если и является психом, то психом выдающимся Королем Психов. Правда, в чем именно заключается превосходство, Евграф не объяснял, говоря лишь, что превосходит других обитателей «дурдома» во всех отношениях.
Лачо поднялся. Тюрморезов всегда раздражал его, но теперь он понял, что наконец-то должен наказать этого нагло лезущего на рожон юнца: слова о том, что Тюрморезов король и превосходит всех здешних обитателей Лачо воспринял как оскорбление,
нанесенное лично ему.
Между тем, в «шахматах» следом за Тюрморезовым появился и Псих. Он расслышал последние слова, сказанные Евграфом. Тут же «въехал» в ситуацию.
Псих обратил внимание, что Тюрморезов в последнее время стал раздражаться, когда его называли обычным прозвищем и каждый раз говорил:
Я не Церковный Псих. Я вообще не псих. Потому, что быть психом это значит быть таким же, как вы, ничтожеством. Я если и псих, то псих необыкновенный, ни в чем с вами несравнимый, Король Психов!
Один из врачей, услышавший слова Тюрморезова, сказал при Психе, что у Евграфа, ко всему прочему, начала проявляться еще и мания величия.
Псих про себя согласился с медиком. Тюрморезов Психу ненавистен: «Никакой ты не король! Строишь из себя выдающуюся личность, а на самом деле ты никто, жалкий поджигатель деревенских коровников!»