И ты говоришь, он был твоим соучеником? Ах, школьные времена! Помню старого препода, который у нас когда-то был, мерзкого грумчлика, который должен был учить нас нейрорегулятометрии, но все свободное время пил фосфоамитол и являлся на занятия не в состоянии говорить, не то что преподавать.
У меня тоже был мерзкий грумчлик, о Повелитель Бесконечности. Собственно, даже несколько.
Бедный парень, сказал Азазел, вытирая свои крошечные глазки. Что ж, что-нибудь придумаем. Есть у тебя что-нибудь, ему принадлежащее?
Да, ответил я. Мне удалось отцепить университетский значок с его лацкана.
Ага. Само собой, бесполезно пытаться повлиять на разум бесчувственных и толстокожих работников изумительной фирмы, где он имеет счастье работать. Вместо этого я подправлю мозги твоего друга, чтобы против его мнения никто не мог устоять.
Возможно ли это? довольно глупо спросил я.
Смотри и увидишь, о убогое порождение вонючей планетки, ответил он.
Я посмотрел и увидел.
Не успело пройти и двух недель, как Сквернослов появился в моем скромном жилище, и лицо его расплывалось в широкой улыбке.
Джордж, сказал он, похоже, мне повезло, что я тогда встретил тебя в баре, поскольку все внезапно переменилось, и мне можно больше не опасаться увольнения. Вряд ли дело в нашем с тобой разговоре, ибо, насколько я помню, ты вообще не сказал ничего разумного, так что, вероятно, я просто подсознательно сравнивал себя с тобой. Вот я, энергичный и влиятельный вице-президент, и вот ты, лодырь-попрошайка, нисколько не хочу тебя обидеть, Джордж, и контраст между нами оказался таков, что я просто пошел и тут же решил проблему.
Не стану отрицать, что меня слова его поразили, но он тут же продолжил, даже не заметив, насколько я был поражен:
Весь коллектив фирмы каждое утро в восемь пятьдесят поет «Всегда вперед, X & М» с беспримерным энтузиазмом. Тебе надо видеть, Джордж, с какой энергией и задором они идут в поход на врага. Как только у меня будут знамена с лилиями, они будут с таким же энтузиазмом размахивать ими.
Мы будем устраивать парады. Все будут носить униформу «X & М», с нашивками «X & М» разного цвета и дизайна, означающими занимаемую должность. Мы пройдем по главной улице до городской площади, распевая песни я написал еще две.
Еще две, повторил я,
несколько ошарашенный его смелостью.
Да, кивнул он, одну для Хламма и одну для Муссора. Та, которая для Хламма, начинается так:
Конечно. Его давно уже любовно прозвали Старым Крокодилом, и он этим гордится.
Что насчет Муссора?
Она начинается так:
Полагаю, это можно так назвать, с сомнением ответил я.
В общем, у меня больше нет времени на разговоры, Джордж. Я просто хотел сообщить тебе новости. А теперь мне нужно возвращаться и организовать ритуальный танец после пятичасового звонка, выражающий великую радость, которую испытывает каждый сотрудник, проработавший весь день на «X & М».
Но, Сквернослов, ты хочешь сказать, что сотрудники больше не заинтересованы в повышении зарплат и прочем?
Больше об этом даже слова не услышишь. Теперь работа для них радость и развлечение. А моя работа обеспечить, чтобы каждое мгновение каждого дня было наполнено корпоративным энтузиазмом. Уверен, что скоро меня сделают одним из партнеров в фирме.
И так оно и случилось, старик. «X & М» стала средоточием всеобщего веселья и радости. О ней писали в «Форчун», «Тайм» и «Корпорэйшенс иллюстрэйтед». В последнем случае лицо Сквернослова даже появилось на обложке.
Вот и вся история, старик.
Вся история? изумленно переспросил я. Но она же со счастливым концом. Почему же она вас так расстроила, когда зашел разговор о возможном устройстве на работу?
Джордж поднялся со скамейки.
Я случайно упустил небольшую мелочь в конце, старина. Сквернослов добился громкого успеха. Вы даже не можете себе представить, насколько громкого. Но не «X & М». Собственно говоря, она обанкротилась.
Обанкротилась? Почему?
Всем было настолько весело и все столько времени посвящали пению, парадам и расхаживанию в униформе, что никто, похоже, больше не занимался своим делом, и фирма в конце концов рухнула.
Плохо.
Да. Бедняга Сквернослов наглядная иллюстрация того, насколько может быть переменчива жизнь в бизнесе. Хоть он и достиг невероятного успеха сделали ли его партнером в фирме? Нет. Его должность попросту перестала существовать, и с тех пор он безработный. И вы меня еще спрашиваете, думал ли я когда-либо о том, чтобы пойти работать? Зачем? Чтобы потерпеть неудачу, даже добившись успеха? Никогда! Да что там говорить всего лишь на прошлой неделе Сквернослов просил меня одолжить ему пять долларов, а я не смог. Конечно, старина, если бы вы дали мне десять, я смог бы дать ему половину, и вы убили бы двух зайцев одним выстрелом.
Полагаю, сказал я, протягивая ему десятку, не стоит дожидаться, когда мне по-настоящему захочется убить вас двоих.